Непредсказуемая выставка

16.09.2020

Экспресс-интервью с сокуратором открывшейся 10 сентября в Москве 2-й Триеннале российского современного искусства Валентином Дьяконовым

Триеннале российского современного искусства московский музей «Гараж» проводит уже во второй раз, и в этом году существенно поменялась её концепция. Кураторы Триеннале-2020, проходящей под девизом «Красивая ночь всех людей», отказались от экспертной позиции и делегировали выбор участников художникам, принимавшим участие в первой триеннале в 2017 году. «Второй выпуск Триеннале провозглашает коррупцию и любовь, рушит иерархии и исследует связи – дружеские, профессиональные, любовные, случайные, – движущие актуальным российским искусством».

Алиса Горшенина (alice hualice). Из серии «Русское инородное». 2018. Шитье, бусины, кружево. Предоставлено художником

Как написано во вводном тексте проекта, вдохновением для кураторов 2-й Триеннале – Валентина Дьяконова и Анастасии Митюшиной – послужила книга британского социолога Джона Ло «После метода: беспорядок и социальная наука» (2004). Ло зафиксировал кризис социологической науки в сложном и мультикультурном мире. Вместо стройных моделей и классификаций общества он предложил «метод-сборку», где классы монтируются с религиозными сообществами, субкультуры – с целыми онтологиями (картинами мира). «Красивая ночь всех людей» – это тоже сборка на основе Триеннале-2017: её участники формируют список участников выставки 2020 года.

Мы попросили нашего постоянного автора и сокуратора проекта Валентина Дьяконова ответить на посвящённые концепции второй триеннале вопросы нашего экспресс-интервью.

Вид экспозиции 2-й Триеннале российского современного искусства «Красивая ночь всех людей» в музее современного искусства «Гараж», Москва. 2020. Фото: Иван Ерофеев © Музей современного искусства «Гараж»

Как ты трактуешь понятие «метод-сборка» в отношении картины современного российского искусства? Насколько может быть адекватен такой подход?

У Джона Ло, помимо понятия «метод-сборка», есть ещё интересный термин «хинтерланд». Это такая область концептуализации, где работают старые методы раскрытия и описания каких-либо сообществ. И неплохо, как правило, работают, что заметно, например, по выставке «Немосква», которая представила несколько внятных (в разной степени) точек зрения на то, как описывать «русское искусство». «Метод-сборка» подразумевает отказ от установок «хинтерланда», их демонтаж. Мы, кураторы 2-й Триеннале, стоим на плечах гигантов, кураторов 1-й Триеннале, которые не только объехали всю страну, но и сделали выставку о тех языках, на которых она говорит. Наш метод-сборка состоит в том, чтобы сфокусироваться на деталях позиционирования художниц относительно необходимой Другой – человека, который тоже знает, что ты художница. Останутся ли после этого стройные повествования и целостность больших, объединяющих идей – вот наш главный вопрос.

В тексте «О выставке» на главной странице проекта есть такая фраза: «Кураторы 2-й Триеннале с подозрением относятся к фигуре эксперта в такой живой и динамично развивающейся области, как современное искусство России». Это рифмуется с недавним решением международного жюри о присуждении премии «Инновация» сразу всем её номинантам. Что это – показатель кризиса самого понятия экспертизы и оценки или какой-то новый уровень «демократизации искусства» (если такой термин возможен)?

Мне кажется, нас с «Инновацией» сравнивать нельзя. Мы попытались синтезировать непредсказуемую выставку, которая даёт шанс на проявление через очень личные и очень энергоёмкие отношения. «Инновация» просто всех уравняла, потому что это модно. Но с положением о кризисе экспертизы я в целом согласен. Наша Триеннале – проект не оригинальный: Виктор Мизиано делал «Экспериментальное исследование» в 1992-м, Андрей Паршиков и Алёна Лапина – «Интимный капитал» в 2011-м: это тоже выставки, собиравшиеся через личное. Видимо, такая встряска ради нового типа экспертной включённости должна проводиться регулярно. «Демократизация искусства» не входила в наши планы, скорее, с моей стороны проявилось давнее и острое ощущение выморочности понятия «современное искусство». Захотелось снять давление навязанных стандартов современности и посмотреть, что выйдет.

Каким, на твой взгляд, вырисовывается результат вашего проекта – какое искусство «продвигают», рекомендуют и поддерживают сами художники? Есть ли тут какие-то просматривающиеся внутренние траектории и направления, даже чисто в формальном плане – использование определённых медиа и т.д.?

В огромном количестве случаев выставка решала важные исследовательские задачи. Далеко не все художники готовы заниматься самопродвижением, нетворкингом, встречаться с московскими и зарубежными кураторами, объяснять свои работы. Далеко не все художники мыслят себя в системе искусства и согласны с её критериями. И если экспертный выбор первой Триеннале очертил круг готовых на такую включённость профессионалов, то профессионалы, в свою очередь, привели тех, кого считают художниками вне зависимости от того, что говорит и кого фильтрует система. Это важный результат.

Вид экспозиции 2-й Триеннале российского современного искусства «Красивая ночь всех людей» в музее современного искусства «Гараж», Москва. 2020. Фото: Юрий Пальмин © Музей современного искусства «Гараж»

К прошлой Триеннале были серьёзные претензии со стороны украинского художественного сообщества из-за включения в выставку художников из Крыма. Какова твоя точка зрения на этот счёт?

В этой Триеннале художников из Крыма не было, насколько я знаю. Но есть художницы из Украины – Ульяна Быченкова, Валентина Петрова, Зина Исупова. Из США – Саня Канторовский и Бэла Шаевич. Из Германии – Леонид Харламов. Из Японии – Икуру Куваджима. Это не значит, что мы хотим присоединить все эти страны. Это значит, что культурное гражданство далеко не всегда совпадает с бюрократическим. Да и наши коллеги на первой Триеннале не ставили геополитических задач, но хотели взять ответственность за людей, зависших в серой политической зоне, не нужных ни там, ни здесь.

Какой ты сам видишь миссию Триеннале? Насколько удачен может быть в современном мире формат гигантских выставок, построенных на национальной общности? В чём его сильные и слабые стороны?

Триеннале задумывалась (не мной, коллегами) по образцу Whitney Biennial как проект для многонациональной и мультикультурной страны, в которой коммуникации между разными сообществами и средами замедлены. И проект призван как раз таки показать не национальную общность, а множество конкретных преломлений самых разных культурных кодов. А так можно всё. Если вы хотите как куратор признаться в любви к конкретной сцене в конкретной стране, делайте выставку французского или украинского искусства. Но честно, с погружением в условия жизни и художественного производства. Меня как раз пугает размах глобальных проектов, не признающих никаких границ. Обычно в таких проектах все говорят на главном имперском языке, английском, и пытаются обозначить наднациональные структуры власти, всего лишь иллюстрируя их незыблемость. Мне ближе полевые исследования и кропотливая сборка сходств и различий, а макроуровень можно найти везде, если набраться терпения и наблюдательности.

Публикации по теме

Екатерина Иноземцева: «Мы устали от самого формата и понятия выставки»

ВИЗУАЛЬНОЕ ИСКУССТВО — Интервью — 23.02.2017.

Российская триеннале. «Гараж»