Маре Винт. В поисках идеального ландшафта

21.01.2021

Экспресс-интервью с куратором Франческо Тенальей

Маре Винт (1942–2020) – эстонская художница-график, чьё творчество в значительной степени сосредоточено на изображении «идеальных пейзажей»: в попытке запечатлеть совершенный синтез природы и рукотворных структур она создавала сцены, которые кажутся зрителю смутно знакомыми и при этом не существуют в реальности. Начиная с 22 января, персональная выставка работ Винт под названием «Ничего, кроме времени» будет демонстрироваться в некоммерческом художественном пространстве Goswell Road в Париже. Появление Винт на художественной сцене в конце 1960-х годов совпало с некоторым ослаблением строгого политического режима в Советском Союзе, что также привело к сдвигам в эстонской арт-среде. Винт была частью местного авангардного движения, имевшего тесные связи с российскими андерграундными художниками той эпохи. В 1970–1980-е годы Винт активно участвовала в международных биеннале, несмотря на то, что Советский Союз запрещал художникам отправлять свои работы за границу.

Выставка «Ничего, кроме времени» организуется в сотрудничестве с Эстонским Центром современного искусства, а её куратором выступил Франческо Теналья, художественный руководитель выставочного пространства Sgomento Zurigo (Цюрих) и автор многих посвящённых искусству публикаций как в итальянских, так и в международных изданиях. Теналья входит в правление некоммерческого арт-пространства Almanac Projects (Лондон и Турин) и преподаёт критическое письмо в Nuova Accademia di Belle Arti в Милане.

Маре Винт. Балкон. 1973. Литография, бумага, 60,3 х 56 см © Художественный музей Эстонии

Не так уж много кураторов из-за рубежа занимаются исследованием искусства и художников из региона Балтии в советский период. Как вы сами узнали о Маре Винт?

Да, к счастью, у нас есть возможность жить в эпоху, когда любители и исследователи современного искусства (и академического, и противоположного толка) могут проводить исследования за пределами рубежей устоявшихся канонов или обыкновенных национальных границ. Конечно, я имею в виду не только художественные практики балтийских стран, а то, что в дискурсе современного искусства обсуждение идей «центральности» и «периферии» стало приоритетным; людей привлекает то, что социальные, политические и культурные последствия отражаются – иногда проблематично – в изобразительном искусстве в гораздо большей степени, чем в идеалистических концепциях художественного творчества. Растущее осознание того, что нет привилегированных «точек зрения», или «объективных», или «монолитных» историй, кажется мне хорошей точкой для старта. Должен признаться, однако, что мой интерес к Маре Винт возник более простым образом: я был главным редактором журнала о современном искусстве Mousse, и один из наших авторов – американец Эндрю Берардини, которого я считаю одним из самых замечательных и талантливых критиков сегодняшнего дня, – начал рассказывать мне о Маре Винт. Искусство Винт произвело на меня большое впечатление, и я продолжал возвращаться к её работам и погружаться в её практику. И вот мы здесь – после этого периода исследований.

Маре Винт. Кирпичная стена. 1977. Литография, бумага, 62,1 x 60,2 см © Художественный музей Эстонии

Как творчество этой художницы вписывается в рамки истории искусства ХХ века за пределами Балтии и Восточной Европы? Нашли ли вы в её работах что-то очень специфическое, нечто, что возникло и развивалось благодаря месту и региону, где она родилась и провела свою жизнь?

Я считаю вполне естественным, что художественная практика опирается на условия, в которых работает конкретный человек, – на то, что он видит, на людей, с которыми он разговаривает, на информацию, которую он получает во время учёбы. Идея автономного таланта, полностью оторванного от общества, – это что-то из других эпох. Я понимаю, что идея поиска идеального ландшафта – такого, который гармонично сочетал бы человеческое присутствие с присутствием природы, – может относиться только к рассмотрению реализации утопического общества в далёком прошлом (и использованию визуальных ссылок из этого прошлого) и признанию при этом ошибочности того, что осуществляется в окружающей реальности. Проще говоря, в пейзажах Винт – в прерывистых перспективах, в структурах, которые часто отсылают к идее лабиринта или аппарата сдерживания, – многие считывают отсылку к советской эпохе. Однако следует также учитывать, что условия, вдохновлявшие многие картины прошлого, зачастую неизвестны зрителю, – сражения, восстания, конкретные исторические события, – в том числе жесты и позы фигур, которые порой очень трудно расшифровать. Хотя для понимания творчества автора необходимо знать эти условия, всегда существует перспектива, превосходящая «реализм» и строгую действительность. Если смотреть поверх конкретных забот, которые подталкивали автора к созданию произведения, мы можем уловить артикуляцию, точку зрения, то прочтение, которое и делает художника великим.

Маре Винт. Четыре женщины. 1977. Индийские чернила, бумага, 41,5 x 40,7 см © Художественный музей Эстонии

В центре творчества Винт – «идеальный пейзаж», поиск гармонии между рукотворными сооружениями и природой. Как она достигает своей цели? Что для неё гармония? Как мы должны смотреть на её искусство, чтобы ничего не упустить?

Это очень интересно: хотя это «идеальные» сценарии, ясно, что работы Маре Винт включали в себя элементы, связанные с очень личными интересами, поэтому эмоциональная ценность повторяющихся элементов в определённом смысле создаёт довольно необычное сочетание с этими идеальными пейзажами, которые можно было бы представить себе «универсальными» или «объективными». Кроме того, мне кажется, что одна из фаз её развития – это то, что она представляла реальность, совмещая реалистическую знаковость с аналитическими, почти технически геометрическими линиями. Как будто абстрактная плоскость орнаментации накладывалась на фигуративную в соприкосновении параллельных вселенных. Ещё один абсолютно харизматический момент – это присутствие архитектурных элементов, которые порой кажутся не отвечающими критериям человеческой обитаемости, словно это загадочные лабиринты. Как будто подразумевающийся взгляд наблюдателя этих работ исходит из какого-то далёкого времени или из мира, который не обязательно соответствует нашему.

Маре Винт. Напряжение II. 1995. Литография, бумага, 42 x 41 см © Художественный музей Эстонии

Маре Винт в основном работала на бумаге, и только ближе к концу жизни она начала писать на холсте. Как это изменило её идеальный ландшафт?

Более поздние работы порой кажутся мне очень трогательными. Они похожи на отблески мест, увиденных в далёком прошлом. Очень утончённое использование цвета придаёт им ту атмосферу, которую трудно описать тем, кто не имел возможности увидеть их в реальности. В других случаях геометрическая размерность архитектурно-ландшафтных сооружений становится почти сивиллианской. Я считаю, что исследования художницы продвинулись в сторону упрощения форм, что, впрочем, соответствует разрежённости идей и взгляду, который становится почти непостижимым.

Маре Винт. 1970-е

Каков ваш кураторский лейтмотив выставки Маре Винт в пространстве Goswell Road? Как вы выстроили экспозицию?

Основная идея выставки в Goswell Road состоит в том, чтобы представить для новой аудитории в одной подборке диалог между работами из разных периодов творчества Винт. Это интимная выставка, которая не претендует на историческую репрезентацию творчества Маре Винт, но, несомненно, способствует подъёму интереса к её работам в контексте независимого пространства, привлекающего молодую аудиторию, внимательную к международным тенденциям и субкультурам, а также французских кураторов и СМИ. Я надеюсь, что это выставка, которая в рамках своего объёма может быть основой для более обширной ретроспективы в будущем. Критерии отбора работ были очень личными: во время исследовательской поездки в Таллин, которую мне удалось совершить летом (при поддержке CCA Estonia), именно эти работы нашли во мне наибольший отклик, и они, как мне показалось, хорошо сочетались друг с другом.

Что такое идеальный ландшафт для вас? Возможно ли найти гармонию в современном мире – мире, который был очень беспокойным до пандемии и который сейчас очень напряжён? Как вы думаете, может ли искусство помочь людям пережить всё это?

К сожалению, я родился в то время, когда урбанизация считалась тем уровнем, к которому следует стремиться, поэтому подсознательно мой идеальный ландшафт – это городской ландшафт. Должен сказать, что, будучи итальянцем, я вырос в городах, построенных вокруг общественных мест – ратуши, церкви, площади, рынка, – и что я придавал большое значение перспективе и тому, как город себя репрезентировал. Так что, конечно, мой идеальный пейзаж – это город, и блуждание по городу. Вероятно, нынешние тревоги и угрозы ещё преобразят города в среднесрочной перспективе, но на данный момент для меня идеальный ландшафт состоит из зданий и улиц.

Персональная выставка Маре Винт «Ничего, кроме времени» в Goswell Road (Париж)