Проект размаха планетарного
Сергей Хачатуров
14/03/2012
До конца апреля в Московском планетарии продлится выставка «Небосклон», организованная Московским планетарием и Крокин-галереей. Экспозиция очень зрелищна и интересна, хотя и расположена в парадоксальном месте: не в куполе здания, а в подземелье, на «минус девятом» уровне, там, где раньше была подземная парковка.
Собственно, парковочные боксы и разметку подземный выставочный зал сохранил. Спускаться в него надо по пандусу, подсвеченному синим неоновым светом. В зале-ангаре по потолку ползут трубы, провода. Пространство кромсают фальшстены и выгородки. В общем, создаётся очень сложное впечатление какой-то пелевенщины наяву. Помнится, у Пелевина был такой роман про советский космос – «Омон Ра» называется. В нём чёрным по белому написано, что все якобы космические полёты в СССР проводились на засекреченной ветке московского метро. Очень этот роман уместно вспомнить на выставке.
Татьяна Баданина. Колодец
Уместно ещё и потому, что выставка замечательно умно и изобретательно предъявляет нам различные мифологемы, связанные с темой «Небосклона» и «Космоса». Представлены в основном мэтры. Так, похожий на Циолковского Александр Панкин в своей графической серии выводит «Формулу небосклона». Цифры строят у него ряд Фибоначчи, вписываясь в идеальные супрематические фигуры и геометрические формы архитектуры Древнего Мира. Графика вполне соответствует авантюрным методам исследования Вселенной, как модернистов эпохи авангарда, так и московских концептуалистов с их альбомами, испещрёнными цифрами и словами, в том числе и на тему космоса.
Графическая серия Кирилла Челушкина «Конструкторское бюро». Фото: Серегй Хачатуров
Александр Пономарёв вспарывает чертёж географической карты клином звёздного неба, сквозящего сквозь навигационные графики. Проявляющаяся на небе надпись «Вернись на борт» – напоминание об ответственности капитанов и штурманов, в чьих руках находится траектория пути движения разных жизней.
Юрий Аввакумов расчерчивает небо на фотографиях полярного города Игарка в соответствии с учениями древних картографов. Звёзды обозначены сияющими на фото стразами. Тоже вводится тема знания реального и мифического. Реальное – вот оно, на фото с убогими бараками и снежными сугробами. Мифическое отсылает нас к утопиям русского авангарда, к визионерским проектам Ивана Леонидова, задумавшего превратить Игарку в идеальный город нового мира, социалистический город Солнца.
Франциско Инфантэ и Нонна Горюнова увлечены исследованием движения световых лучей в разных пространственных средах. На их фотографиях в зимних пейзажах звонким многоцветием сияет радуга. В направлении создания сложных оптических иллюзий движется и их сын, Платон Инфантэ. В своей видеоинсталляции «Сфера» он экспериментирует с темой метаморфоз объёмных форм в различном освещении. В какой-то момент плавающие над сферой разноцветные супрематические полочки становятся ударными палочками и сыплются на сферу как барабанная дробь.
Видеоинсталляция Платона Инфантэ «Сфера». Фото: Сергей Хачатуров
Удачно, что многие объекты и картины выставки выполнены с изрядной долей юмора. Причём наиболее уместным он кажется именно в отношении темы «советский космос» – темы трагикомической по своей сути. Хороши в связи с этим объекты Татьяны Баданиной о взлётной полосе и генераторе радуги. Эти объекты очень напоминают реквизиты советских фильмов для школьников про космос и его героическое освоение. Перечень названий известен: от «Отроков во Вселенной» и «Большого космического путешествия» до «Гостьи из будущего».
Сергей Шутов. Космические цветы
Юмор в данном случае позволяет примирить сложную тему взаимоперехода в образе любого российского планетария идей утопии и антиутопии. Объяснюсь. Идея московского планетария возникла в 1920-е годы. То были годы экстатического воодушевления по поводу рождения новых «землянитов», людей, фанатично преданных новой вере – коммунизму, людей, исповедующих авангардный проект жизнестроительства, в котором сакральным стал мир материальный, в котором действуют исключительно законы физики и правила логики. Вся Вселенная вдруг оказалась понятной, уютной, легко расчерчиваемой на супрематические квадратики. В ней жить азартно, а осваивать её просторы – всё равно, что заниматься спортом на красивом конструктивистском стадионе. С куполом в форме яйца – таком, каков и есть созданный в 1928–1929 годах молодыми архитекторами М.Барщом, М.Синявским, Г.Зундблатом Московский планетарий. Революционный романтизм в это время шёл рука об руку с жесточайшим прагматизмом. Потому изучение космоса, планет и звёзд приравнивалось к работе каких-нибудь служащих небесной канцелярии или пролетариев по сборке межгалактических светил. Об этом с щенячьим восторгом написал в 1929 году к открытию Московского планетария Владимир Маяковский: «Войдёшь и слышишь умный гуд в лекционном зале. Расселись зрители и ждут, чтоб небо показали. Пришёл главнебзаведующий, в делах в небесных сведущий. Пришёл, нажал и завертел весь миллион небесных тел».
Константин Батынков. Планета
Помимо триумфальной темы сюжет с планетарием несёт в себе тему и скорбную, траурную. Планетарий – это новая архитектурная типология, родившаяся именно в послереволюционные годы. И её запросто можно сопоставить с появившимся тогда же крематорием. В обоих случаях это место похорон. Похорон человечеством Бога ради маленькой тщеславной радости быть истыми материалистами и позитивистами. В крематориях распрощались с христианским обрядом погребения ради неоязыческих авангардных ритуалов. В планетариях антиклерикальная тема была едва ли не главной. Вот, смотрите, все звёзды как на ладони, вся Вселенная приручена нами и наглядно объяснена. И без Господа. Об этом тот же Маяковский в том же стихе «Пролетарка, пролетарий, заходите в планетарий» писал. Вот самые безобидные его строчки: «Аж может устроить любая горничная затмение лунное и даже солнечное».
Леонид Тишков. Частная луна. Фото: Александра Сопова/Известия
И снова история преподносит нам урок того, как безбашенный романтизм может идти рука об руку с прагматизмом и даже цинизмом. В древнерусских городах, например, совершенно необъяснимое чувство вызывает факт устройства в советские годы планетариев в старинных церквях. Наглядный такой жест и очень экономный: от Бога отказались, телескопом Его заменили и картой звёздного неба.
Звёзды-стразы на фотографиях Юрия Аввакумова очень заманчиво отковырнуть себе на память. Фото: Сергей Хачатуров
Выставка современного искусства в пространстве планетария не может не реагировать на парадоксальную символику и топографию места. И, как видим, делает это умно и тактично.
