Foto

Смыслы и лампочки

Анна Матвеева 
30/11/2012

«Киберфест» – единственный в России фестиваль киберискусства – прошёл в Петербурге в шестой раз. Впрочем, «кибер» в его названии следует трактовать расширительно: с самого зарождения и по сей день в программе фестиваля – не только работы, субстратом для создания которых послужили электроника и программирование, но и видео (которому уделяется очень большое внимание), и прочий медиа-арт, и просто механика. В общем, welcome всё, что движется, мерцает и включается в розетку.

Организаторов у Киберфеста несколько, но все они близкие родственники, точнее, все являются дочерними предприятиями одной или обеих инициаторов: Марины Колдобской (художник, бывшая директор Петербургского филиала ГЦСИ) и Анны Франц (медиахудожник, галерист). Организаторов трое – нью-йоркский проект Франц St.Petersburg Arts Project, созданный Колдобской некоммерческий фонд «Пакт» и – главный – их совместное детище, медиалаборатория CYLAND. Обе дамы время от времени выступают и как художники – участницы фестиваля, выставляют свои работы. В общем, поначалу затея сильно смахивала на междусобойчик, «самсебяиздат». Однако по нынешнему фестивалю видно, что личные амбиции удалось сделать двигателем гораздо более широкого процесса: мы имеем крупное мероприятие с международным охватом.

Собственно выставка (с широким охватом такого расплывчатого жанра, как медиаобъект и медиаинсталляция) в лофте «Ткачи», плюс видеопрограмма в Эрмитаже и тех же «Ткачах», плюс экспозиция саунд-арта в галерее «Art Re.Flex», плюс несколько перформансов на открытиях, плюс впечатляющая образовательная программа (раз уж приглашены медиахудожники со всего мира, грех не попросить их прочесть лекции и провести мастер-классы) – всё складывается в более чем достойную картину. И тем больше вопросов: именно таких, какие и должно ставить культурное мероприятие – вопросов не о достоинствах и недостатков своего исполнения, а о сути своего предмета.


«9 стадий двусмысленности» («9 States of Ambivalence») группы AUJIK

Выставка в «Ткачах», как и большинство выставок электронного искусства, сильно напоминает луна-парк. Не потому, что выставка такова, а потому, что электронное искусство любит быть интерактивным, а интерактив почти всегда скатывается в аттракционность. В этом нет ничего страшного, мы живём в мире, где почти всё в той или иной мере причастно к entertainment, развлекательный потенциал – самая общепринятая возможность поймать взгляд зрителя там, где на этот взгляд в любой момент времени найдутся десятки претендентов разной степени яркости. Через внешнюю упаковку развлечения подаются смыслы, проблемы, парадигмы; так устроено даже не искусство, так устроена любая современная коммуникация. Задачи, встающие здесь перед художником, абсолютно традиционны: во-первых, какой месседж скрыт в работе, какой веер смыслов она открывает? Во-вторых, насколько четко он выражен в той самой форме-упаковке? И в-третьих (крайне немодный, но неизбежный вопрос), насколько эстетически выразительна сама форма?

Вот, например, аргентинец Лео Нуньес представляет свою работу «Жизнь – игра». Перед нами стол, утыканный синими лампочками. Кроме лампочек, в стол вмонтированы сенсоры: проводишь над столом рукой – лампочки по ходу движения руки загораются, образуя неожиданные узоры. Думаю, не ошибусь, если 99% зрителей восприняли работу Нуньеса именно как примитивную забаву: ух ты, поднёс ладошку – засветилось, убрал – погасло, снова поднёс – снова вспыхнуло. Работу Нуньеса сопровождает длинный и сложный текст-объяснение, для хотя бы поверхностного понимания которого неспециалисту необходимо провести минимум полчаса минимум в Википедии: лампочки-то на самом деле расположены не просто так, а по принципам клеточного автомата, математической игры Джона Конвея «Жизнь» (Conway's Game of Life), повлиявшей на развитие и кибернетики, и квантовой физики, и наномеханики, и социологии. Банальный зритель, не профессиональный математик или кибернетик, разумеется, не допетрит до таких сложностей и предпочтёт остаться на уровне «ткнул – зажглось». Для искусствоведа это ещё и метафора положения современного искусства в обществе, не обученном его воспринимать и считающем что «Чёрный квадрат» Малевича, что перформанс Ребекки Хорн в лучшем случае недоступной заумью, а в худшем – шарлатанством. Хотя уж этот смысл Нуньес наверняка в свою «Жизнь – игру» не вкладывал.

Зато, например, видеобокс россиян Елены Губановой и Ивана Говоркова «Седьмой этаж без лифта» понятен всем и каждому если не на интеллектуальном, то на физиологическом уровне. Вы входите в отгороженное пространство, где со всех сторон перед вашими глазами движется монотонная видеопроекция: ступенька за ступенькой перед вами то вверх, то вниз проплывают лестничные марши. Ничего особенного, но в силу физиологии человеческого восприятия от этого уже через минуту начинает тошнить, голова кружится, ты не в состоянии понять, это ступеньки перед тобой движутся или ты сам поднимаешься-спускаешься по этим бесконечным лестницам. Момент осознания себя как единственного неподвижного объекта в непрестанно движущейся среде есть одновременно спасение от головокружения и то, к чему стремились авторы: выход из колеса сансары, обращение взора на себя. Собственно, он и есть момент работы искусства, а сами видеопроекции – лишь инструмент для его достижения. 

Гораздо проще и изящнее поступают американцы Алисия Еггерт и Майк Флеминг. Их работа «Вечность» проста как табуретка. На белой стене укреплены несколько десятков часовых стрелок. Все они присоединены к работающим часовым механизмам, все движутся в своем ритме. Большую часть времени стрелки образуют на стене хаотичный узор, и лишь раз в 12 часов складываются в слово Eternity – чтобы через минуту вновь рассыпаться в хаос. Идея выражена с почти плакатной простотой, дешевыми и наглядными средствами, и даже самый неискушенный зритель (от него требуется разве что знание слова по-английски) волен аккурат от этой стены отправиться философствовать о случайном и закономерном во Вселенной.

Видеопрограмма фестиваля состоит из двух частей: одну – «Путь наверх» – составила российскиая видеохудожница и куратор Виктория Илюшкина, в ней ролики полутора десятка авторов от Швеции до Филиппин. Есть художники и российские (группа ТОТАРТ с видео «Масада», в котором израильский военный героизм превращается в иносказательное повествование об авангардистской утопии), и литовские (Римас Сакалаускас, в чьём видео «Синхронизация» военно-космические объекты советской эпохи оживают и идут в наступление на зрителя), и финские (Pink Twins с видео «Defenestrator», разрушающие иконические образы европейской архитектуры, и Ансси Каситонни, заставляющая морскую свинку разрабатывать сложный план побега из клетки). Вторая часть составлена Мигелем Печковски Мораис и представляет бразильский видеоарт, от документации перформансов, как у Фернанды Д’Агостино, до однозначного абстракционизма, как у Фернандо Веласкеса. На Киберфесте-2012 вообще очень много латиноамериканских участников, включая местных ветеранов и первопроходцев жанра, начинавших еще в 1970-е.

Здесь перед нами встает еще один вопрос: насколько жанр кибер- и медиаискусства маргинален? Даже если вы профессионально следите за арт-сценой, разбуди вас ночью – не открывая глаз отличите Хёрста от Бэнкси, вряд ли вы в состоянии назвать главные фигуры, заложившие основы латиноамериканского, да скорее всего и мирового киберискусства. Чем они провинились? Тем, что не вышли в широкое рыночное пользование? Но компьютерная техника ведь вышла. Тем, что говорят о чём-то непонятном? Да нет, говорят о тех же вечных вопросах, что и любые другие художники. Тем, что говорят непонятным языком? Но киберинсталляции на выставках в Петербурге доступны даже ребёнку, восторженные детишки, играющие здесь с экспонатами, тому подтверждение. Тем, что замкнулись в своем электронном мирке, заострились на конкретном медиа?


«Hybrid Performance». Фото: Мария Ястребова

Пожалуй, из этого вопроса вытекает следующий, и именно о статусе медиа. Насколько вообще правомерно сегодня выставлять искусство по принципу «из чего сделано»? Деление на секции живописи, графики и скульптуры давно оставлено на откуп живым мертвецам вроде Союза Художников. Технологическую претензию «Я тоже так могу», которую сто лет назад любой маляр мог предъявить Малевичу с его квадратами, сейчас так же может предъявить киберхудожнику любой подросток, освоивший азы программирования. Современный художник вообще мало задумывается, пишет он кистью, строит из камня или снимает на видеокамеру: берёт тот инструмент, который лучше соответствует творческой задаче, ну или просто какой есть под рукой. Делать выставку конкретного медиа (будь то холст/масло или видеомедиа) – огромная ответственность для куратора: он должен взвалить на себя задачу показать не просто серьёзные художественные высказывания, сделанные в той или иной технике, а некие незаменимые, уникальные свойства и возможности, которые предоставляет только эта техника и никакая другая. Показать то специфическое пространство, которое она создаёт и в которое превращает зрителя. Показать её, этой техники, внутреннюю проблематику, и как она сама внутри себя самой к этой проблематике обращается. Показать, наконец, что она способна что-то такое делать и о таком говорить, какое и о чем никак иначе не сделать и не сказать, и что именно поэтому ты, зритель, должен прийти именно сюда, именно это смотреть и именно это слушать.


Ник Эдвардс, один из представленных в программе саунд-арта авторов. Фото: cylandfest.com

С последним, впрочем, всё удалось. После вернисажа программы саунд-арта в галерее «Art Re.Felx» куратор галереи пожаловалась, что уже закрывая галерею, обнаружила под «саунд-куполом» мирно уснувшего посетителя и долго не могла его растолкать. Работает, значит.