Безжалостная интеграция
Айга Дзалбе
05/11/2012
Фото: Катрина Гелзе
Квадриеннале скульптуры «РИГА 2012» можно посмотреть в Музее истории Латвийской железной дороги ещё до 25 ноября
11-я по счёту Рижская квадриеннале скульптуры – зародившаяся в 1972 году традиция с хорошей репутацией и международным реноме – в этом году заняла позицию обиженного ребёнка. Все работы, которые можно расположить по символической оси «памятник Победы – памятник Свободы» (будь то объекты публичного пространства, взывающие к прохожим, или фотографии, отражающие семантику памятников, или видеоролики, отражающие некую социальную проблематику, и т.п.), организаторы квадриеннале поместили под крышу Музея истории Латвийской железной дороги. А всё потому, что Рижское строительное управление посчитало вредным для жителей контактировать в городской среде с некоторыми из этих работ – современными, социально активными произведениями, рассказывающими о нас самих; мол, народу хватит и каруселей у памятника Райнису на Эспланаде, зачем ещё знакомство с качественным искусством. Поэтому благие задумки авторов предлагаются зрителю в сумбурных и изначально «зажатых» условиях.
В добрых намерениях квадриеннале – жить дружно, делиться личным и коллективным опытом, изучать взаимодействие культур, избегать конфликтов – сомнений нет. Идея актуальна по своей сути, хотя понятие «интеграция» сильно поизносилось за последние годы. Да и выбор работ/авторов вызывает уважение. Хочется даже заявить, что давно уже не было такой возможности преодолевать столь ничтожное расстояние от одного действительно хорошего произведения современного искусства до другого (простите за нечаянную иронию). И все эти работы ярко отражают злободневные социальные события – как же давно мы этого ждали!
К сожалению, художественные работы, посвящённые интеграции, не гарантируют способность к взаимной интеграции самих работ при любых обстоятельствах. Паулс Банковскис пишет: «...вред причинён – прежде всего, тем, что после того как все работы квадриеннале собрали воедино в одном пространстве, неудачные вещи начинают портить действительно прекрасные, а большие стремятся „съесть” те, что поменьше. Дополнительный урон – это возможность сравнивать и обобщать, формулируя вывод, что большая часть из представленных на мероприятии художников наверняка занимается чем-то, но вряд ли это стоит называть скульптурой». У меня же сложилось кардинально другое впечатление. На мой взгляд, и большие, и маленькие работы, а также различные медиа в экспозиции энергично взаимодействуют и провоцируют сюжетно-образные драматургические игры, что достигнуто именно благодаря скульптуре (здесь необходимо учесть, что в XXI веке даже скульпторы Восточной Европы уже не получают заказов на гранитных, мраморных, бронзовых, даже цементных колоссов – эти времена прошли; можно работать по специальности, к примеру, вырезая деревянные фигурки на корабле McDonald’s в Ростоке). В свою очередь, именно большие, объёмные или громкие работы в экспозиции Железнодорожного музея значительно снижают ценность и воспринимаемость друг друга.
Характерный пример всего вышесказанного наблюдается в центре экспозиции, где представлены работы около двадцати авторов. «Взорванное пальто Ленина» (2012) хорватского художника Далибора Мартиниса – пятиметровое объёмное войлочное пальто с дырой, символизирующее фрагмент из оставшегося в памяти художника события, а именно, увиденного им взрыва памятника Ленину в Санкт-Петербурге 1 апреля 2009 года – красноречиво перекликается с работой испанца Исаака Кордаля «Следуй за вождями» (2012), в которой маленькие скульптурки людей в серой куче цементных обломков воплощают наше поведение как социальной массы, разрушение и восстановление всего происходящего вокруг нас, абсурдность нашего существования. Там же неподалёку успешно расположился макет «Сцены политической интеграции» (2012) (тот самый, что должен был находиться у памятника Победы) от Стефаноса Тсифопулоса (Нидерланды) вместе с потрёпанным изданием работ Райниса на русском языке и Толстого – на латышском, рядом с ними – фотографии из проекта Ербосына Мельдибекова (Казахстан) «Семейный альбом» (2012), иллюстрирующие советский ритуал выражения лояльности на фоне монументов во время свадеб – залог семейного благополучия, и работа шведского художника Конни Блума «Дом, ах, этот милый дом» (2012), где на сюрреалистическом макете символично представлены старания автора вместе с его супругой найти маленькую квартиру, соответствующую установкам и представлениям социал-демократического правительства Швеции. Гармоничное сочетание дырявого пальто Ленина и мизансцен в корне разрушает работа Гинтерса Крумхолцса «Во имя Розы» (2012) – огромная мина с воинами из конструктора Lego вместо шипов, резонанс которой в городской среде можно лишь попытаться себе представить. В свою очередь, визуально родственный «Чёрный объект» (2011) эстонской художницы Кирке Кангро так и хочется депортировать в Вентспилс, где этот гибрид танка и рояля мог бы помочь прояснить феномен парада коров, так как он претендует на изучение сосуществования и взаимозависимости культуры и власти.
К слову о коровах, стоит выделить во всех отношениях и анимационную работу «Памятник» (2009) финского художника Аделя Абидина. Это щемящая, личная, вызывающая эмоции реконструкция воспоминаний художника о пережитой им в 1991 году бомбардировке Багдада и целых 19 лет ждавшая своего часа в уме художника история о корове, упавшей на развалины моста на рассвете.
Однако, как выглядит, самым нелепым образом демонстрируются работы наших больших соседей – художников из России и Германии. «Триптих Палау» (Германия, 2010/11) Кристофа Фаульхабера на самом деле просто невозможно воспринять целиком. Речь в нём идёт о беженцах из Китая в Афганистан и Пакистан, о людях из ниоткуда, на которых охотятся, потом продают, временно помещают в похожем на рай месте где-то на южных морях, где обучают английскому языку. К сожалению, третью часть триптиха – видеоинтервью – толком даже невозможно расслышать, так как в двух метрах от него звонко выступает российский коллектив «Что Делать?», чья работа «Русский лес» (2012) представляет собой музыкальную постановку о событиях в России прошлой зимой и анализирует их с мифологической точки зрения. Рядом с ними спрятался вагончик «Чистая культура», в котором, как в этакой колбе соц-арта, через художественные работы интегрируются культуры 11 этнических общин Латвии.
Можно было бы предположить, что размещённым под открытым небом работам квадриеннале повезло больше, но надо признать, что на музейной автостоянке музея они выглядят, словно отданные на временное складирование. Если «Катушка» Влада Урбановича (Литва, 2011), смонтированная из газопровода советских времён – «Трубопровода дружбы», выглядит органично с вагонами на фоне, что даже побуждает глубже оценить урбанистический характер скульптуры, то послание плаката «Страна в конкретное время» (2012) от словенской художественной группы IRWIN вряд ли сможет пробиться из музейных закоулков до своей целевой аудитории.
Резюмируя противоречивые впечатления, полученные на выставке скульптурной квадриеннале, я могу чистосердечно поблагодарить организаторов – скучно не было, увиденное в общем-то будоражило и воодушевляло. А дополнительную свободу от дурных мыслей и сомнений подарил проход через «Арку дружбы» (2012) Эрнестса Клявиньша, которая символизирует перемирие между двумя обычно враждебными расами – гномами и эльфами. Именно её нам в Риге и не хватало до сих пор – настоящей триумфальной арки дружбы в пастельных тонах.
