Foto

«Мы тоже ходим по улицам и не знаем, что за этими сетками»

Ирина Корина – о масштабной инсталляции в музее «Гараж» и проекте для Венецианской биеннале

11/04/2017
Лиза Боровикова 

Параллельно с Триеннале российского современного искусства в московском музее «Гараж» открылся новый проект Ирины Кориной «Хвост виляет кометой». Эта двухэтажная конструкция, обтянутая строительной сеткой и увенчанная ротондой из металлических брусьев, сделана в рамках программы «Garage Atrium Commissions»: музей отдаёт в распоряжение художника атриум, который просматривается со всех трёх этажей, а также со двора перед зданием. В проекте уже поучаствовали Эрик Булатов, Луиз Буржуа и Инь Сючжэнь, а теперь «Гараж» доверил эту площадку Ирине Кориной – обладательнице трёх премий «Соратник», двух «Инноваций» и итальянской премии Terna.

Работа Кориной – настоящий лабиринт, наполненный таинственными аптечными склянками, высохшими ёлками, апельсиновыми корками и рабочей одеждой невероятных размеров. Художница рассказала Arterritory, как не потеряться в её самой масштабной работе и что ждёт зрителя внутри, а также поделилась подробностями о своём проекте на грядущей 57-й Венецианской биеннале современного искусства.

Инсталляция «Хвост виляет кометой» выставлена в музее «Гараж» до 6 августа 2017 года.

Когда вы начинали работать, вы знали, что проект откроется параллельно с Триеннале?

Я знала, но, честно говоря, совершенно про это не думала. Мне предложили сделать работу для Атриума, это специфическая история, потому что работа должна быть сделана специально для конкретного места, и она будет уничтожена после завершения проекта. Когда я получила приглашение поучаствовать, у меня сначала не было никакого плана, никакой идеи, кроме того, что работа должна вписаться именно в это пространство.


Инсталляция Ирины Кориной «Хвост виляет кометой». Фото: Алексей Народицкий ©Музей современного искусства «Гараж»

Расскажите об этой работе.

У меня был опыт работы в прошлом году в «Гараже»: я делала детский арт-эксперимент вместе с Сашей Повзнером и Ильёй Вознесенским, и я изучала всё это помещение, размышляла над тем, как оно устроено. Забавная история: это был ресторан, который превратился в музей. История переделок и смены функций – это для меня важная часть впечатлений от города, мы видим огромное количество зданий, созданных в одну эпоху и рассчитанных на определённую работу общества, которые вдруг перестраиваются. Мы знаем, как менялись назначения церквей в советское время, как дворцы советов потом становились офисами, мы видим, как очертания зданий теряются и появляются пристройки, доделки, чердачки и прочие навесы. Меня интересовало переоборудование структуры, предназначенной для одного, в другое 

С другой стороны, мне интересна работа всех общественных заведений, которые рассчитаны на обслуживание или на определённые культурные функции, – больниц, супермаркетов, банков. В них есть пространства, которые используются одной группой, например, посетителями музеев, и те, которые обеспечивают работу этого здания. Хирурги и невропатологи работают в больнице и могут заходить с одной стороны здания, а пациенты – с другой, они не могут зайти в хирургическое отделение, не будучи пациентами. Так же устроен театр: есть группа людей, которая только через мембрану, стену, где висит занавес, взаимодействует со зрителями, которые попадают в «нарядную часть». Такие здания спроектированы архитектором как демиургом вашей жизни: он решает, как вы зайдёте и как вы будете двигаться внутри.

Это сооружение мне хотелось сделать сложным с точки зрения навигации. Во-первых, зритель не сразу находит вход в него, в него вообще невозможно попасть с первого этажа. Это должен был быть тупик, куда можно добраться, только найдя вход. Второе, что мне было важно в этом сооружении, – это его кожура, то, чем он обтянут – это баннерные сетки, которыми у нас закрывают фасады на улице. Мы как будто живём в сказке, как Буратино, у которого был нарисованный очаг, мы тоже ходим по улицам и не знаем, что за этими сетками: то ли там что-то разрушено, то ли что-то строится. Эти сетки провоцируют тревожность, потому что вы не совсем уверены, что там. В данном случае мне были интересны сохранённые Колхасом советские элементы ресторана: кафельная плитка, кирпичи и мозаика, которая сохранена как часть античности, другой цивилизации. Мне хотелось её продублировать и приумножить. Это здание, как зеркало, отражает всё, что вокруг, оно закрыто камуфлирующими поверхностями, так что вы не сразу распознаёте его как объект, потому что оно замаскировано в пространстве. Мне важно, что по его внешнему виду трудно догадаться, как оно устроено внутри, какая там структура, что нас там ждёт.

Есть много причин, почему это здание именно такой формы: мне нравится, как работает архитектура, когда она оказывается чем-то ограничена, например, потому что она стоит рядом с каким-то другим зданием. И в данном случае тут с одной стороны поднимается лифт «Гаража», и мы не могли занять эту территорию, с другой стороны есть часть, которая используется для концертов, и выступать дальше тоже нельзя. Есть ряд внутренних причин: внутри находится «музей» рабочего уличного костюма, который носят строители и уличные рабочие, это ярко-оранжевые робы. Они определенным образом расположены внутри, так что угол наклона лестницы был высчитан в связи с тем, как они висят. Я хотела, чтобы были определенные факторы, которые и в архитектуре оказываются причиной формообразования.

Как разрабатывалась концепция проекта? 

Куратор проекта – Кейт Фаул, мы с ней встречались несколько раз, но это были скорее дискуссии, интервью, она выясняла разные аспекты моих художественных идей, это было некое знакомство друг с другом. Это почти не влияло на процесс работы, который был практически идеальным, потому что на всех уровнях я чувствовала всестороннюю поддержку, всё было сделано именно так, как задумано. В проекте принимал участие архитектор Илья Вознесенский, который мне помогал всё сконструировать, потому что для меня это очень большое сооружение, по которому к тому же ходят живые люди.

Это самая большая работа из всех, какие я делала. У неё есть функции: она используется как лестница, и через неё можно попасть на верхний уровень Гаража. Она будет здесь довольно долгое время, почти полгода. Мне в первый раз в жизни придется полностью разрушить работу, до этого все проекты разбирались на составные части. В данном случае сооружение настолько монументальное, что мне прямо было жаль, что оно будет разобрано. Я могу его восстанавливать при желании, но при невероятном стечении обстоятельств, потому что работа сделана для этого конкретного пространства.

Опыт работы в театре помог вам в этом проекте?

Я мало работаю в театре, у меня было за последние несколько лет три-четыре проекта. Конечно, это помогает, как и любой опыт работы с пространством. Эта работа соответствует мечте о театре как о приключении и о переносе в другое пространство. Я использую в этой работе запахи, эта идея пришла ко мне из размышлений о пространстве, о том, что вы можете переместиться куда-то за секунду, вдохнув аромат, который навевает вам воспоминания. Минуту назад вы об этом ещё не думали – и вдруг вы вспомнили какие-то вещи, совершенно непредсказуемые. Это для меня был эксперимент и любопытный опыт работы с запахами: я работала с парфюмером в течение двух месяцев, он приносил мне разные варианты по списку, который я составила. Это были 12 показавшихся мне наиболее интересными запахов, которые могут куда-то переместить: запах железнодорожных шпал, валокордина, зелёных яблок, горелой резины, печенья и сырого бетонного подвала. Парфюмер всё приносил в течение двух месяцев, и мы нюхали эти ароматы с сотрудниками «Гаража», с друзьями, пытаясь понять, у кого какие ассоциации. Этот процесс был очень любопытным, потому что некоторые запахи кто-то может молниеносно распознать, и самые бытовые запахи вы узнаёте, но, в принципе, вы не всегда сталкиваетесь с этой системой взаимодействия с внешним миром, поэтому ассоциации у людей могут быть невероятные: одному кажется одно, а другому – совершенно противоположное.

Вы использовали запахи раньше?

Нет, не считая того, что я сделала несколько проектов, где участвуют новогодние ёлки, здесь они тоже присутствуют. Они пахнут сами по себе и, безусловно, тоже воздействуют на этом уровне. У меня были работы, где были прелые осенние листья, но это естественные запахи, вы видите их источник, и это работает совершенно иначе. В данном случае ароматы расположены в специальных аптечных баночках, и человек должен сам подойти и понюхать их. Мне хотелось сделать это обрядом принюхивания: вы, перемещаясь, переходя из одного помещения в другое, вдыхаете запах и можете куда-то переместиться ментально. Более того, ароматы ни с чем не связаны оптически, это неосязаемая вещь, которая у нас в голове становится материальной. 

На каких художников вы ориентируетесь?

Я люблю художников как явление, не могу сказать ничего про конкретных авторов. Я вообще люблю ходить на выставки, мне даже не всегда важно, хорошее это искусство или плохое. Мне кажется, что занятие искусством – это удивительное свойство человека, и это любопытно само по себе. Все мои предпочтения постоянно меняются. 

Удалось ли вам посмотреть экспозицию Триеннале?

Во время монтажа я не могла отлучиться, у меня было несколько строительных бригад. Но я посмотрела части экспозиции и общалась с авторами, которые приехали из регионов. Мне кажется, как само начинание, как феномен, Триеннале – это очень здорово: приехали авторы, которые живут в разных городах, они могут посмотреть всё, что тут происходит. Мне кажется, что все остальные тонкости, которые я не могу озвучить, потому что не видела половины работ, не так важны. Они важны для критиков, но я думаю, что главное, чтобы это закрепилось как постоянное явление, потому что это стимулирует художников.

Каково было работать с таким крупным музеем, как «Гараж»? 

Опыт работы с «Гаражом» был очень оптимистичен, потому что я чувствовала поддержку абсолютно со всех сторон. Это немного пугает, потому что ты чувствуешь, что являешься частью огромного отлаженного механизма. У меня никаких претензий нет, скорее ощущение, что это какой-то организм, внутрь которого ты попадаешь на время. 



Инсталляция Ирины Кориной «Хвост виляет кометой». Фото: Алексей Народицкий ©Музей современного искусства «Гараж»

А как вы сами оцениваете этот проект?

Безусловно, это для меня большой опыт и эксперимент, работа очень объёмная, она включает в себя много этапов подготовки. Это был длительный процесс с очень разными людьми, которые мне помогали. Естественно, очень сложно удержать идею и привести результат к тому, что мне с самого начала хотелось, довести до финала, о котором я мечтала. Художник включён в это производство, и оно тоже существует по своим законам. Поэтому сейчас я нахожу массу вещей, которые можно было бы сделать иначе, но, видимо, требуется больший опыт, ты должен совладать с целой стихией, и сложно не упустить какие-то вещи, которые теперь хочется видоизменить или переделать.

Как вы понимаете, что работа вам удалась?

Я ориентируюсь на свои ощущения, но мне всегда интересно послушать и отзывы друзей. Просто сейчас это роскошь, мир устроен так, что я чувствую, что всё делаю для незнакомых людей. Я тоже хожу в музеи и получаю удовольствие от работ людей, которых не знаю, художников, совершенно мне незнакомых. Это диалог, который возникает, потому что люди существуют в ужасном графике, и не всегда удается обсудить работы с коллегами и профессионалами.

Вы учились в том числе и за рубежом. Необходим ли такой опыт всем современным художникам?

Есть совершенно разные авторы, есть те, которые нуждаются в обучении, а есть самородки, которым вообще это совершенно не нужно. Не всем нужны одинаковые схемы, особенно в области искусства. Каким-то авторам необходима институциональная поддержка, и такие люди находят учебные заведения и там получают эту поддержку, а есть авторы совершенно иного склада, самобытные.

Расскажите, пожалуйста, о своём проекте на Венецианской биеннале.

Это будет совершенно новая работа, которая называется «Благие намерения», это будет маленькая пристроечка внутри Арсенала. Работа посвящена ситуации в нашем городе и в нашем государстве. Она связана, с одной стороны, с инфантильным отношением к пространству, которое мы наблюдаем на улицах города: невероятное декорирование площадей, улиц, иное чувство гармонии и эстетики, которое мне совершенно не близко и очень меня задевает, а с другой стороны – с возрождением культа подвига и смерти ради отечества, что мне кажется очень регрессивным и необъяснимым. То есть, конечно, очень понятным и объяснимым, но для меня непривлекательным. Мне не нравится, что ради условного временного передвижения одной границы люди должны жертвовать собой, не нравится эскалация патриотизма и спекуляция на этой теме.


Ирина Корина во время монтажа экспозиции. Фото: ©Музей современного искусства «Гараж»