Foto

Внутренний шторм. Болата Силис-Хюг

14/07/2015

На сайте Болаты Силис-Хюг (Bolatta Silis-Høegh) написано, что она частично гренландская, частично латвийская художница, которая живёт и работает в Копенгагене. Осознание латвийских корней – её отец ребёнком эмигрировал из Латвии вместе с семьёй в 1944-м – пришло к ней сравнительно недавно, и вот за этим последовала большая экспозиция в наших краях. Собрание её картин под общим названием «Шторм» стало частью визуальной программы проходящего сейчас Цесисского фестиваля искусств, на котором впервые так объёмно и выпукло представлено искусство Северных стран. Из 15 художников, выставленных на фестивале, лишь двое из Латвии, остальные – северяне. Хотя если причислить саму Болату, то можно говорить и о трёх.

Коротко стриженая, чуть задумчивая и при этом какая-то очень искренняя, она бродит со мной по залам бывшей цесисской пивоварни, в которой уже девятый раз выставляется современное искусство. Выщербленные стены с царапинами и потёртостями создают отличный фон для её живописи, в которой отчётливо дует северный ветер, собирается шторм, царит непогода.


Вид экспозиции Болаты Силис-Хюг в помещениях Цесисской пивоварни. Фото: Кристапс Калнс

Это явный контрапункт её работе 2010 года, инсталляции «Greenlandic Future Garden» («Гренландский сад будущего»), одному из самых известных её произведений, награждённому Danish Art Council. В ней даже такая серьёзная тема, как глобальное изменение климата, приняла полузабавную форму «сада 2068 года», где традиционная эстетика природных пространств Гренландии была заменена настоящими тропическими джунглями с пальмами, кокосами и разноцветными бабочками.

Но последние пару лет она почти не делает инсталляций. Её снова призвала к себе полузабытая со студенческой скамьи живопись – в её исполнении чуть мрачная, трагичная и по-северному мощная. В чём коренятся истоки этой мощи?

– Раньше я больше занималась инсталляциями, пока не осознала, что во мне накопился некий гнев, который мне не выразить иначе, чем в живописи.

Ещё недавно ваши работы были посвящены довольно актуальным социально-политическим вещам. Эта экспозиция – обращение к более персональному миру?

Да, в какой-то мере. Но всё равно личное связано с чем-то вовне. Мне сейчас за 30, и у меня растут двое детей. И тут я узнаю, что неподалёку от города, откуда я родом, собираются открыть урановую шахту. Без какой-либо дискуссии с местным населением. Никого не спросив. Когда я узнала об этом, я просто как будто заболела, я чувствовала себя абсолютно больной – впервые какая-то политическая ситуация произвела на меня такой эффект. Это длилось и не проходило несколько дней. Я всегда старалась не поддаваться таким вещам, как гнев, но здесь я решила выпустить его наружу – с помощью картин. И мне хотелось сделать это быстро – и я рисовала очень-очень быстро. Это были чувства, которые в тот момент были во мне, и они напрямую изливались на холст.

В Гренландии вообще не очень принято обсуждать такие вещи…


Фрагмент экспозиции Болаты Силис-Хюг в помещениях Цесисской пивоварни. Фото: Кристапс Калнс

Личные или социальные?

Социальные, да. И есть столько социальных проблем, существует проблема насилия в семьях, и мы об этом не говорим. Потому что, живя в небольшом обществе, вы обязаны выглядеть счастливо, нет места негативным эмоциям, но ведь это всё равно вырывается наружу так или иначе. А вот мой отец – он из другой среды, его родители – эмигрировавшие в 1944 году латыши, и вот он как раз может много рассуждать об обществе, но он не умеет говорить о себе, о своих личных переживаниях. А с моей мамой – всё ровно наоборот. И вот находясь где-то посередине между этими полюсами, я ощутила, что мне это необходимо высказать – мой немой, беззвучный крик.

На вашем сайте написано, что вы – и гренландская, и латвийская художница.

Да, и это что-то совсем новое для меня. Раньше я ощущала себя только как гренландку, хотя многие годы жила в Копенгагене. Но сейчас, может быть, из-за детей или с возрастом, моя история с латвийской стороны, мои здешние корни становятся всё более важными для меня. Раньше это была просто страна, где родился мой отец.

И это как-то связано со всей этой урановой историей. Потому что я задумываюсь и над тем, как будет использоваться этот уран. Только ли для добычи энергии? Или он попадёт в те руки, в которых он станет оружием? Из-за истории моей семьи во мне самой живёт настоящий страх войны.

Каким образом вы осознаёте себя как «латвийская художница»? Чувствуете ли вы общность со здешними людьми?

Да, это некое такое возвращение. Так же как и живопись, которая тоже является возвратом к каким-то фундаментальным вещам. И посмотрите, здесь, в Цесисе – у меня единственной выставлена именно живопись.

Хотя говорят, что в целом revival этой формы визуального искусства во многом был связан с влиянием рынка и галерей, которым гораздо легче продавать картины, чем инсталляции…

Если говорить о моём случае, то мне гораздо проще было находить средства на мои инсталляции, чем на живопись. Все эти картины называются «Шторм» – и это одновременно и реакция природы на вмешательство человека, и в то же время мой внутренний шторм. Шторм оттого  что такие вещи происходят, а мы не говорим об этом, и медленно, постепенно принимаем это, смиряемся с ним.

А какими были ваши инсталляции из предыдущего периода?

Они были довольно забавными. И в то же время они говорили о таких важных вещах, как наше будущее. В своей работе «Future Garden» я брала традиционные гренландские символы и пыталась изменить их, представить их версии в будущем. В общем, я пыталась говорить о чём-то важном, но через юмор и с помощью юмора. Ведь такие мы и есть в Гренландии, все над всем умеют от души посмеяться. Может, это из-за близости стихии и смерти, потому что природа вокруг так сильна и безжалостна. В общем, мои вещи раньше были забавными и довольно ясными, чистыми. Я делала и перформансы, тоже довольно смешные.

Но вы изменились.

Да, как я и говорила, во многом это связано с материнством, с тем, что ты ощущаешь другие вызовы и пытаешься по-новому с ними справиться. И с тем, что ты понимаешь, что и твой гнев, просто то, что ты сердишься, это естественная часть тебя. Точно такая же, как смех. Потому что у тебя стресс, ты не высыпаешься и т.д.


В мастерской Болаты Силис-Хюг. © Bolatta Silis-Høegh

А какова вообще ситуация в гренландском искусстве?

Многие десятилетия тут ничего не менялось. В основном всё строилось на использовании традиционных символов, традиционного искусства. Чтобы были киты, каяки и т.д.

Вы часть какого-то нового поколения в гренландском искусстве или скорее художник с индивидуальной позицией?

Скорее, индивидуалист, аутсайдер. В Гренландии люди были очень удивлены, когда видели мои новые работы. И они снова не говорили со мной о них и своих впечатлениях. Обо мне выходило немало публикаций в местной прессе, но сами работы почти не обсуждались или там появлялось что-то вроде «они такие прекрасные».

Но, может быть, я действительно немного аутсайдер – у меня нет своей постоянной галереи, которая бы побуждала меня что-то делать, да и сайт появился сравнительно недавно. И я не настолько самоуверенна, чтобы уговаривать кого-то: «Эй, посмотрите на моё искусство».


Одна из работ Болаты Силис-Хюг (The beauty in the unknown), представленных на выставке 2014 года в Копенгагене Lights On Lights Off. © Bolatta Silis-Høegh

В то же время вы получили несколько существенных арт-призов, хотя в основном позитивная реакция исходила от датских художественных кругов. Безусловно, жизнь в Дании добавляет ещё одно измерение. Но всё-таки хочется вернуться к вашему сочетанию «гренландскости» и «латвийскости».

Да, я росла в большой семье, и мы все знали гренландский и датский, отец иногда говорил по-латышски, но не учил нас ему. Хотя было немало вещей, которые я воспринимала как нечто само собой разумеющееся, местное – а это было именно что-то латвийское, что папа ввёл в нашу семью. Например, разные пасхальные традиции, скажем, бой пасхальными яйцами – какое окажется крепче.

И я ведь выгляжу очень похоже на своего папу. В Гренландии я, конечно, выделяюсь, а здесь вижу столько лиц, похожих на моё. Когда я приехала в Латвию в первый раз, меня удивило то, как здесь люди разговаривают и ведут себя, ведь мы, гренландцы, очень громкие люди. А я как раз не очень громкая.

Экспозиция, которая представлена в Цесисе, ещё нигде не показывалась?

Да, после этого я хочу её показать в Копенгагене, а потом в Гренландии и Исландии. И может, и всё. Я не очень люблю постоянные путешествия со своими картинами. Лучше показать в паре мест, а потом заняться чем-то новым.

 bolatta.com

Экспозицию Болаты Силис-Хюг можно посмотреть в рамках Цесисского фестиваля искусств до 9 августа 2015.