Без трудностей перевода
Интервью с Алисе Тифентале – куратором экспозиции латвийского павильона на 55-ой Венецианской биеннале искусства
Анна Илтнере
11/03/2013
Венецианская биеннале искусства, впервые проведённая в далёком 1895 году, по-прежнему является одним из мощнейших магнитов на карте мира, который раз в два года притягивает профессионалов и любителей современного искусства. Экспозиции национальных павильонов будут доступны для посещения со дня официального открытия биеннале– 1 июня – и до 24 ноября. Для Латвии это будет знаменательный год уже хотя бы потому, что павильон теперь располагается ближе к центру магнита – Арсеналу, где будет проходить центральная тематическая выставка, которую устраивает главный куратор биеннале МассимилианоДжиони (Massimiliano Gioni). Бытуют разные мнения относительно того, насколько для нас это возможность быть замеченными или как раз наоборот – из-за избытка впечатлений от Арсенала латвийский павильон и вовсе не останется в памяти. Но знаменателен этот год ещё и потому, что впервые к руководству латвийской экспозицией подключились и зарубежные кураторы – Центр современного искусства kim? и куратор Алисе Тифентале работают вместе с руководителями нью-йоркской организации Art in General Эн Барлоу (Anne Barlow) и Кортни Финн (CourtenayFinn). Экспозицию латвийского национального павильона формируют художники Кришс Салманис и Каспарс Подниекс, которые собираются представить индивидуальные работы под единой концепцией «Север – северо-восток».
Благодаря тому, что Art in General находится по другую сторону океана, 5 марта в Нью-Йорке состоялась пресс-конференция, посвящённая экспозиции латвийского национального павильона, которая прошла в тот самый период, когда там происходит активное движение масс в связи с началом недели арт-ярмарки Armory Show. В этом году Armory Show отмечает своё столетие – она зародилась в 1913 году как международная выставка современного искусства. С 7 марта жители и гости Нью-Йорка смогут ознакомиться с выставкой работ Салманиса и Подниекса, которая будет открыта до конца месяца в помещениях Art in General. Там же в Нью-Йорке вот уже два года учится и работает Алисе Тифентале, которую мы пригласили на интервью, чтобы побольше узнать об ожидаемой экспозиции и сегодняшнем значении Венецианской биеннале.
Расскажи, что представляет собой ознакомительная выставка павильона в Нью-Йорке в контексте будущей экспозиции в Венеции?
Выставка в галерее Art in General с 7 до 30 марта ознакомит нью-йоркскую публику с работами Каспарса Подниекса и Кришса Салманиса. А именно – с фотографиями Подниекса из серии «Молокозавод Роммеля» (Rommel’s dairy, 2013) и видеоработой Салманиса «Долгий день» (Long day, 2012; художник по звуку Стив Роден). А пока оба художника работают над новыми работами для экспозиции биеннале под общим названием «Север – северо-восток» (North by North East), обозначая тем самым и географическое месторасположение Латвии относительно Венеции, и наши попытки позиционировать себя и Латвию.
Кришс Салманис у фотографий Каспарса Подниекса в Нью-Йорке. Фото: Art in General
Что происходит с амбициями куратора при совместной работе с другими кураторами?
Я не знаю, что такое «амбиции куратора». Работа куратора в любом случае – это работа команды, и, возможно, во всём мире найдётся лишь несколько визионеров, которые могут ни с кем не считаться и материализовывать свои персональные идеи. В нашем случае весь проект основан на сотрудничестве и диалоге. Это коллективный труд.
Расскажи о сотрудничестве с Art in General! Как вы распределяете обязанности?
Над латвийской экспозицией работает большая команда. Во-первых, это Центр современного искусства kim? – организатор и координатор всех работ. У экспозиции три куратора – я имею честь работать вместе с Эн Барлоу (Anne Barlow) и Кортни Финн (Courtenay Finn) из Art in General. Ключевым словом к нашему сотрудничеству является «диалог» – как с художниками, так и между собой. Это первый случай, когда в создании латвийского павильона участвуют зарубежные эксперты, и, на мой взгляд, у этой методики есть будущее. Ведь и сегодня мир искусства Латвии столь микроскопичен и закрыт, что остаётся недоступным для интересующихся извне. Совсем как текст на латышском языке без перевода. А Венецианская биеннале и аналогичные международные мероприятия всё-таки ориентированы на космополитическую, глобально думающую аудиторию профессионалов искусства и интересующуюся искусством публику, которым необходим «перевод» с латышского – в метафорическом и буквальном смыслах. Кроме того, в нашей с Эн и Кортни работе мы используем всё разнообразие нашего опыта и знаний.
Чем можно объяснить интерес кураторов Art in General представлять латвийское искусство? И как ты оцениваешь тенденцию появления зарубежных художников или кураторов в павильонах национальных экспозиций?
Уже с 2001 года Art in General сотрудничает со странами Восточной Европы, к которым присоединились и страны Балтии, и организует программы резиденции художников, а также стимулирует обмен идеями и создание новых произведений искусства. Бесприбыльная художественная организация, работающая во имя идеалов, Art in General являет собой прекрасный пример того, как много можно сделать даже в столь коммерчески ориентированном арт-мире Нью-Йорка.
О присутствии международных участников в национальных экспозициях можно было задуматься уже в 2007 году, когда в украинском павильоне были выставлены работы британских художников Саманты «Сэм» Тейлор-Вуд и Марка Тичнера и немецкого фотографа Юргена Теллера. На уровне теоретической концепции работы затрагивали вопрос идентификации Украины. И подобных примеров предостаточно. В этом году, к примеру, эстонский павильон курирует Адам Будак. И так далее. Я считаю, что это перспективное направление развития, поскольку само представление о «национальном искусстве», являющее собой попытку удержать на плаву унаследованный со времён выставок индустриальных достижений XIX века принцип национальных павильонов, – устарело, неактуально и требует тщательного пересмотра.
Как в контексте курирования экспозиции павильона на Венецианской биеннале тебе помогает нью-йоркская среда и приобретённый за последние годы опыт?
За последние два года и моя учёба в докторантуре, и профессиональный контекст искусства в Нью-Йорке в значительной мере изменили мой взгляд как на историю латвийского искусства, так и на его сегодняшнюю ситуацию. Работая над академическими публикациями, связанными с историей искусства Латвии, а также беседуя с искусствоведами и профессорами американского искусства, часто приходится объяснять то, что в Латвии кажется само собой разумеющимся или необсуждаемым в принципе. Для меня как человека, который хорошо знаком с миром современного латвийского искусства, где я активно работаю вот уже более десяти лет, быть за его пределами и смотреть со стороны – это то, что необходимо для рационального взгляда, анализа и критики – своего рода отчуждение от всего личного, что, как мне кажется, в латвийском искусстве и арт-критике слишком тесно связано с профессиональными вещами. Превознося или восхваляя художника за его личное обаяние, критики зачастую забывают разглядеть за этим сами работы.
Как ты оцениваешь новое место расположения национального павильона Латвии?
По-моему, расположение павильона в Арсенале – это просто отлично со стратегической точки зрения. Большинство посетителей приезжает в Венецию на ограниченный срок, на пару дней, и они прежде всего стараются охватить главные объекты – Арсенал и Сады (Giardini), – и вовсе не утруждают себя поисками остальных национальных павильонов, раскиданных по городу, особенно, если там их не ждут известные на весь мир имена. В этом году всё будет иначе!
Слева: Кортни Финн, Зане Онцкуле, Зане Чулкстена и Каспарс Подниекс на оформлении выставки в галерее Art in General. Фото: Кришс Салманис
Меняется ли Венецианская биеннале? По-прежнему ли её сравнивают с «Олимпийскими играми» в мире искусства?
Изменения главным образом ощущаются в содержательном аспекте, ибо каждый раз ведутся дискуссии о том, как прекрасно или, наоборот, как бессмысленно главный куратор организовал свою экспозицию. Всё остальное – это лишь яркий фон. Что касается формата, то гораздо уместнее было бы говорить о стагнации, которая в этом смысле может быть показателем состояния мирового искусства. Правила диктует рынок с мириадами суперзвёзд и почитаемых художников, а арт-критики и теоретики искусства в большинстве своём удивительно послушно следуют этим условиям. Главные арт-критики всех уважаемых изданий очень хорошо осознают, что помимо Арсенала они непременно должны заглянуть и в павильоны США, Италии, может быть и Германии, Франции и Великобритании, и тогда, если останутся силы и время, можно краем глаза взглянуть и на что-то невиданное, неизвестное. Но абсолютно понятно, что в рецензиях чаще всего упоминаются более знаменитые, т.е. весомые и на арт-рынке имена художников. И также понятно, что упоминают их только оттого, что они всем известны, и зачастую тут нет прямой связи с тем, насколько хорошо или нет их искусство.
Может ли Венецианская биеннале служить возможностью для латвийских художников выйти на мировой рынок?
Выход на рынок не был и не является основной целью латвийской национальной экспозиции. Разумеется, это было бы только плюсом для карьеры художников, если у них сложится сотрудничество с какой-нибудь успешной западной коммерческой галереей. Но от биеннале прежде всего следовало бы ожидать упоминания художников и их работ на страницах престижных и профессиональных арт-изданий.
Как ты оцениваешь концепцию Массимилиано Джиони для главной выставки Арсенала?
Концепции Джиони всегда вызывают острый интерес, хорошо сформулированы и увлекательны, но в то же время нередко могут быть и поверхностными. Он говорит об «энциклопедическом дворце» (Encyclopedic Palace), прежде всего напоминая об эпохе Просвещения, когда возникла идея об «энциклопедии», как о систематизированной, рационально упорядоченной совокупности знаний человечества. Рационализация и интеллектуализация являются хорошими инструментами, но всё зависит от мотивации для их применения. В любом случае, можно поприветствовать тот факт, что Джиони отстаивает и охотно запускает на мировую арт-орбиту маргиналов и аутсайдеров, в том числе художников из советского и постсоветского пространства, с которыми у западных теоретиков всегда возникали сложности. С другой стороны, не следует забывать и о том, что Джиони ответственен и за дальнейшую маргинализацию тех, кто говорит на непонятном западу арт-языке – в результате канонам современного западного искусства ничто не угрожает.
Алисе Тифентале. Фото: Рейнис Фёдоровс
Национальный павильон какой страны, учитывая, что тебе уже известны и приглашённые кураторы, и художники, ты сама ждёшь с наибольшим нетерпением?
В этом году это, несомненно, исключительно латвийский павильон.
У искусства есть национальность?
И да, и нет одновременно. Например, мы – латыши – пытаемся вести дискуссию о том, каково же оно, «латвийское» искусство, потому что нам это важно, мы с его помощью хотим что-то рассказать о себе всему миру. Для сравнения можно спросить, обсуждается ли в рамках серьёзных, профессиональных дискуссий то, каким является «американское», «немецкое», «русское» искусство? Связывать искусство и национальную принадлежность в более широком смысле – это деликатный вопрос. Исторически – да, совершенно понятно, что речь идёт о русском конструктивизме, немецком экспрессионизме, мексиканском соцреализме и т.д. В современном искусстве лишь в отдельных случаях важно знать этническую идентификацию художника, особенно учитывая мировую космополитическую специфику современного искусства. Лишь сам факт, что художник родом из некоей экзотической страны на краю Европы, ещё ничего не значит. Как и тот факт, что конкретный художник может быть именитым и высоко ценится в своей стране, ничего не значит по международным меркам. Может ли его искусство быть понятно ещё кому-то, кто не говорит на языке этого маленького государства, – это самый важный вопрос.
