Foto

Старомодность без сентиментальности

24/05/2013

В 1993 году своей «Сонатиной» режиссёр Такеси Китано возродил угасший почти на двадцать лет интерес японцев, равно как и западных зрителей, к некогда очень популярному жанру якудза-фильма (yakuza-eiga), расцвет которого пришёлся на 60–70-е годы. С тех пор Китано периодически возвращался к съёмкам картин этого жанра, в которых под псевдонимом Бит Такеси сам играл жестоких якудза, порождающих хаос своим насилием. Другие современные японские режиссёры не особенно его в этом поддерживали, предпочитая снимать фильмы в других жанрах. Исключением был лишь Такаси Миике, который вслед за Китано также пытался убедить зрителей, что мир якудза всё ещё остаётся таким же национальным достоянием Страны восходящего солнца, как и сакура. Однако если более молодой Миике заметно ориентировался в своих стилистических поисках на драйв гонконгских гангстерских боевиков, которые заполняли азиатские, а затем и западные рынки и собирали рекордную кассу в Японии все несколько последних десятилетий, то Китано не позволял чужеродным влияниям радикально разрушать канон якудза-фильма, который он раз за разом обновлял согласно веяниям времени. Его фильмы, вроде «Фейерверка» или «Брата якудзы», невольно иллюстрировали высказывание Честертона «Чтобы стать интернациональным, надо быть национальным» и продолжали дело его духовного учителя в кино Киндзи Фукасаку, чей якудза-хит 1973 года «Битва без чести и человечности», ставший ответным словом японцев на всемирный триумф первого «Крёстного отца» и породивший целую серию продолжений, более известную под названием «Дневники якудза», время от времени стилистически вдохновляет режиссёров на собственные произведения (достаточно вспомнить «Банды Нью-Йорка» Мартина Скорсезе). Кстати, Фукасаку должен был снимать первый фильм Китано «Жестокий полицейский», но отказавшись в последний момент, позволил родиться новой режиссёрской звезде.

Два последних фильма Такеси Китано, которые только что один за другим вышли в русский прокат под названием «Беспредел» (2010) и «Полный беспредел» (2012), сложив своего рода дилогию, показали ещё отчётливее, что, несмотря на желание модернизировать внешний стиль якудза-мира (новый покрой пиджаков, новые машины, новые гаджеты), Китано всё ещё интересует то, что осталось от психологии прежних якудза, которых он видел не только в кино, но и в жизни, начиная с детства. «Я вырос в таком районе Токио, где жили исключительно якудза и рабочие, – вспоминает режиссёр. – Мы все мечтали стать якудза: они такие представительные, у них такая походка... Они были нашими героями, как бейсбольные чемпионы».

Лучший способ сохранить культурную память о прежних якудза – сохранить жанровую формулу якудза-фильма, который реальные якудза всё ещё любят смотреть. (Китано неоднократно рассказывал в своих интервью, как его картины обожают смотреть японские якудза.) За долгое время своего существования формула якудза-фильма сформировала ряд прочных конвенций и сюжетных ходов, которые можно найти и в картинах Фукасаку, и в образцах более ранних апологетов жанра, вроде Теруо Исии, Таи Като, Козаку Ямаситы. Эти конвенции складывались в том числе и в тот период, когда после выхода «Крёстного отца» японский якудза-фильм устремился к более документальной стилистике, начав представлять кино ещё и как своеобразный социальный комментарий подлинной жизни, в которой якудза занимают своё неотъемлемое место. Это был этап серьёзного обновления жанра, поскольку до середины 70-х дешёвые якудза-фильмы категории Б, заметно потеснившие по популярности фильмы о самураях тямбара, скорее утверждали миф над реализмом и искали моральную правду. «Западному человеку сложно это понять, поскольку предполагается, что преступники должны сидеть в подполье, но в японском обществе якудза – часть повседневного мира, – рассказывает Китано. – Если вы захотите выпить, то, скорее всего, попадёте в бар, которым владеет якудза, и если вы работаете в развлекательной индустрии, вам якудза не миновать. Наше общество испытывает влияние Запада, но семейные отношения, при которых отец жертвует собой ради сына, а тот – ради отца, до сих пор царят в мире японской семьи. Точно так же происходит между „старшим” и „учеником” в бандах якудза. Поняв, что такое якудза, вы узнаете, как функционирует японское общество».

Классическая жанровая формула якудза-фильма прочно держалась на двух главных темах, которые варьировались из фильма в фильм: долг, лояльность (giri) и человеческое, персональные склонности (ninjo). Сохранение лояльности к крёстному отцу семьи, или, как его называют, oyabun, – это основа социальных отношений внутри якудза-мира, которая обеспечивает ему прочность. На ступеньку ниже в общей иерархии cтоит братство по крови, которое чаще всего приобретается якудза в тюрьме и выносится на свободу как прочные узы якудза-мира. Однако любой крёстный отец может напомнить подчинённому якудза, что согласно кодексу лояльность не обсуждается, и в случае конфликта семей братство помочь не может. Дилемма, которая в этом случае возникает перед якудза, и есть одно из проявлений его человеческой природы: долг – это долг, но и брат – это брат. «Честный якудза» всегда следует долгу, но этот выбор несёт войну между семьями, смерть и хаос. Мир становится всё более шизоидным.

Киновед и режиссёр Пол Шрейдер, когда-то написавший большое эссе о якудза-фильме для журнала Film Comment, заметил, что картины этого жанра в массе своей похожи друг на друга, поскольку не выходят за рамки его формулы, несмотря на различие в стилистических решениях. Они упорно повторяют одни и те же сюжетные ходы и как будто бы тем самым хотят сохранить традиции якудза-мира. Хотя, конечно, были и исключения, вроде бунтаря Сейдзюна Судзуки, который в таких провокационных фильмах, как «Рождённый убивать» или «Токийский бродяга», авангардно переворачивал формулу (за что в своё время и был уволен со студии Никкацу со скандалом). В этом смысле «Беспредел» и «Полный беспредел» Такеси Китано также не назовёшь радикальными фильмами, поскольку они не пытаются нарушать основы классической формулы, почти буквально повторяя её основные сюжетные ходы.

В первом из фильмов «Беспредел» Бит Такеси играет якудза по имени Отома, который принадлежит семье Икемото и вступает в войну с семьёй Мурасе. Проблема в том, что Икемото и Мурасе когда-то сидели вместе в тюрьме, где стали братьями по крови, однако шаг за шагом их семьи втягиваются в войну друг с другом, провоцируемые коварством Председателя всего клана Санно. Цель войны – передел территорий, которые злобный oyabun обещает победителям. Стравливая друг с другом глав семей, он по сути хочет избавиться от обоих, освободив их территории для тех, кто демонстрирует большую лояльность и кто обещает принести большие доходы в будущем. В глазах Председателя Икемото и Мурасе уже устарели в принципах ведения своих дел, и он пытается избавиться от них крайне изощрённым образом. Его главный рычаг – лояльность младших якудза своим боссам, которая заставляет их без особых колебаний выполнять приказы. Первым среди исполнителей и выступает Отома, жестоко расправляющийся с членами враждующей семьи до тех пор, пока его собственная семья не оказывается полностью уничтоженной, а сам он не становится перед выбором: либо умереть вместе с остальными, либо сдаться на милость полиции.

Китано показывает, как якудза-мир охватывает хаос, так как его традиционные модели поведения вступают в конфликт с новой системой взаимоотношений в модернизированном мире, пережившем глобализацию. Братья предают друг друга в надежде не просто сохранить свои территории, но оптимизировать свой бизнес, и вслед за ними так же начинают вести себя рядовые якудза в надежде получить повышение и преференции от крёстного отца. Тотальная коррумпированность охватывает не только якудза-мир, но и мир полицейских, один из которых не задумываясь берёт деньги у обеих семей и тут же стравливает их между собой, преследуя целью истребление и собственное повышение по службе. В подобном мире Отомо с его гипертрофированным чувством долга выглядит старомодно, защищая принципы семьи, а следовательно, и чести якудза. Он невероятно жесток, но и трагичен в то же самое время, чем неожиданно напоминает классическую модель американского гангстерского кино, в котором, по верному замечанию Роберта Уоршоу, гангстер всегда представлен как трагическая фигура, поскольку ценой своей жизни пытается быть тем (to be somebody), кем обычный обыватель может быть только в фантазиях. Правда, трагичность японского якудза заключается не в индивидуалистском жестоком стремлении подчинить себе весь мир (как это происходит с западными гангстерами), а в том, чтобы в ситуации приобщающейся к ценностям индивидуализма и стремительно вестернезирующейся Японии сохранить ценой жизни старые традиции семьи и братства.

Второй фильм «Полный беспредел» продолжает темы вражды и кровного братства, так что порой возникает впечатление, что ты смотришь поставленные на японской сцене хроники Шекспира – кровавую жесть. После смерти Икемото и Мурасе оставшийся в живых Отома возвращается из тюрьмы и хочет уехать в Южную Корею. Семьи и босса у него не осталось, и он, как своего рода современный ронин, уже и не пытается найти себе применение в Японии. Это и невозможно, так как новый Председатель клана Санно, равно как и его новый заместитель, совсем не желают, чтобы он остался в живых, так как может всплыть подлинная история их прихода к власти. Но после тюрьмы у Отомо появляется брат по крови, который когда-то принадлежал враждующей семье и который, также оставшись без босса, надеется отомстить клану Санно с помощью конкурирующего клана Ханабиси. Война начинается снова, и Отома в конце концов понимает, что он не может в ней не участвовать...

Дилогия, созданная Китано, подталкивает к размышлениям о том, что глобализация, захватившая азиатские страны, в том числе Японию, и ускорившая процесс модернизации, идёт вразрез с тем патриархальным семейным укладом, который представлял собой мир якудза. Молодые якудза (и это как раз видно на примере заместителя Председателя клана Санно) гораздо быстрее ориентируются в новой технологичной среде и коммерческой сфере и не готовы терпеливо ждать, пока старые маразматики уступят им своё место. В то время, как старики, подобные Мурасе и Икемото, замшелыми принципами примитивных поборов тормозят развитие бизнеса, с которым связаны. Современный мир требует много более быстрой смены поколений, оттого и главный герой Отомо, чудом оставшийся в живых в ходе этой войны между семьями, выглядит реликтом, которому места нет нигде. Его старомодность трагична сама по себе, поскольку обречена на верную смерть. Япония, как и другие азиатские страны, стремится в будущее. Кодекс якудза-мира принадлежит прошлому, а с ним и классическая жанровая формула якудза-фильма, которая была на этом кодексе основана. Неслучайно второй фильм дилогии больше напоминает «Калину красную» – историю уголовника, который хочет завязать, но не может, потому что ему не дают. Сюжет, как известно, нашедший свои вариации в кинематографе разных стран. В нём нет ничего собственно японского.