Свобода важнее счастья
Интервью с Йоханом Тали, одним из кураторов эстонского павильона на 14-й международной биеннале архитектуры в Венеции
Сандра Косоротова
20/03/2014
На 14-й международной биеннале архитектуры в Венеции, которая пройдёт с 7-го июня до 23-го ноября, Эстонию будет представлять проект «Свободное пространство», курируемый тремя молодыми архитекторами из Эстонии, на настоящий момент проживающими в Вене. Куратор биеннале Рем Колхас предложил её участникам подумать на тему исчезновения национальной специфики в архитектуре после Второй мировой войны и появления нового универсального архитектурного языка. Йоханна Йыэкалда, Йохан Тали и Сиим Туксам, все трое прошедшие через Венский университет прикладных искусств, связывают развитие архитектуры с дигитальными технологиями и социальными медиа. «Свободное пространство» исследует влияние публики на окружающее пространство. Мы связались с ними, чтобы узнать поподробнее о том, что станет главным для будущего эстонского павильона на биеннале в Венеции. На наши вопросы ответил Йохан Тали.
В конце февраля исполнился год с того момента, как вы приняли решение участвовать в национальном конкурсе. Как возникла эта идея?
Я думаю, что прежде всего нас заинтересовало предложение арт-директора биеннале Рема Колхаса сделать проекты для национальных павильонов не столько практическими, сколько аналитическими. Мы чувствовали себя очень комфортно, представляя на конкурсе идею и при этом не зная, какую форму она обретёт в итоге – наше предложение описывало проблемы, решением которых мы бы хотели заняться.
Если темы прошлых биеннале были очень абстрактны и свободны для интерпретаций, то в этот раз главный предмет внимания был обозначен более чётко: национальные и глобальные влияния на фундаментальные элементы архитектуры в двадцатом веке. Нам понравилась идея представлять Эстонию в этом контексте и в сопоставлении с ещё более чем 50 странами. Кроме того, это прекрасная возможность взглянуть на эстонский архитектурный ландшафт с точки зрения «аутсайдера», без эмоциональных привязанностей. Что помогло нам выиграть национальный конкурс – это, скорее всего, наша открытость к сотрудничеству и взаимодействию в интересующей нас сфере, которую можно обозначить как «общественная среда в эпоху дигитальных коммуникаций».
Фото: Kristina Õllek
Итак, как победитель национального конкурса Эстонию будет представлять ваш проект «Свободное пространство». Можно узнать о нём поподробнее?
Вкратце «Свободное пространство» – это модель, воспроизводящая современное общественное пространство, которое мы именуем interspace. Идея проекта – показать смещение от общественного пространства, определённого различными институциями, к общественному пространству, на которое публика может воздействовать с помощью технологий. Даже в таком дигитализированном обществе, как современная Эстония, по-прежнему существует необходимость в физическй среде, и эти индивидуализированные, фрагментированные и многомерные пространства представляют для нас большой интерес.
Интерактивная инсталляция будет рассматривать ежедневные явления и движения в окружающей нас среде через призму взаимного влияния дигитальных технологий, физических тел и коллективных пространств. К примеру, мы всё больше общаемся не друг с другом, а с аватарами, изображающими нас на мобильных устройствах; вместо выступлений на публике мы постим в Twitter и ведём блоги в интернете. Ассоциации с выражением «общественное пространство» существенно поменялись за последние десятилетия, и наш проект покажет, чем когда-то было общественное пространство в Эстонии, и чем является теперь.
Необычно, что, помимо трёх кураторов, к работе над проектом были привлечены студенты Эстонской художественной академии – в рамках организованного вами workshop’а. Не сложно ли работать над творческой задачей в таком пёстром составе? Планируете ли вы и в дальнейшем совместные проекты?
Мы начали с вопроса: что представляет из себя дигитальное общественное пространство и каким образом оно может влиять на физическое общественное пространство? Честно говоря, мы сами не знали ответа на этот вопрос и решили использовать краудсорсинг, чтобы найти лучший подход к этой проблеме. Команда из 20 студентов занялась поиском ответа, в то время как мы курировали и документировали все предложения. В результате мы получили набор новых идей об общественном пространстве. Классная комната стала лабораторией по экспериментам с различными тезисами. Таким образом, преподавание превратилось в исследование – мы наблюдали за развитием идей студентов, не пытаясь повлиять на конечный результат. Мы не делились своими знаниями, а создали платформу для появления новых мыслей. Этот modus operandi – незаменимая составляющая как современного академического процесса, так и архитектурной практики, и мы несомненно будем использовать такой подход в будущем.
Фото: Johanna Jõekalda
Один из аспектов вашего проекта – акцент на продолжение диверсификации индивидуумов, что выражается в развитии архитектуры в сторону большей разноплановости. Однако последняя тенденция в мире моды – нормкор – предполагает выбор «одинаковости» и поощрение возможности отождествления себя с максимально большим количеством людей за счет внешнего вида, нейтрального и приемлемого для всех. Если в дизайне одежды нормкор это – бейсболка, флис и джинсы, а в музыке – песня Fleetwood Mac «Everywhere», какие параллели вы могли бы провести с архитектурой?
У нормкора нет сути (normcore has no core). Этот «знаменатель» представляет из себя иллюзию приятных условий для всех, тогда как на самом деле они не удовлетворяют никого. Нет ни одного человека, который был бы математической «нормой». «Обычного» покупателя, на которого ориентируются торговые центры, не существует в природе.
Один из главных вопросов нашего исследования – это: «Что такое коллективное усреднённое и как его выразить таким образом, чтобы оно не относилось ни к кому конкретно и в то же время было открыто к любым интерпретациям?» Из опыта архитектуры модернизма мы усвоили, что сама идея абстрактной унификации, которая выражалась визуально в строгом и чистом стиле организации застройки городов (план Парижа Ле Корбюзье) в виде сетки повторяющихся безликих объектов, не справилась с задачей вместить в себя весь спектр наших индивидуальностей. В противовес подобным модернистским идеям о городе возникла попытка постмодернизма отобразить весь этот спектр с помощью единой сложной системы. Однако совокупность, возникающая из невидимого поля колеблющейся информации, имеет как минимум одну проблему – в постоянно меняющемся мире, который она пытается выразить, она сама устаревает слишком быстро. Это и есть отправная точка нашего проекта. Вместо того чтобы пытаться привести различия к общему знаменателю, мы стремимся установить новый стиль многосложности, используя технологию в качестве инструмента добычи информации о нас самих. Мы хотим представить общественное пространство как место, которое вмещает и аккумулирует эту информацию. Существенную помощь в этом деле нам окажут «большие данные» (Big Data). Главным в анализе будет не выявление и исключение аномалий, а как раз учёт и включение в него всех отклонений. Полученный с помощью «больших данных» интерактивный объект сможет предоставить каждому человеку что-то новое. Normcore нам кажется отчаянной попыткой индустрии моды найти хоть какой-то новый тренд в мире, где мода уже давно невозможна из-за тотальной персонализации. «Анонимный стиль», на котором держится нормкор, в свою очередь, не имеет достаточно потенциала, чтобы дать людям что-то новое.
В «Свободном пространстве» вы говорите о влиянии людей на архитектуру. Писатель и философ Ален Де Боттон в своей книге «Архитектура счастья» пишет, напротив, о действии архитектуры на эмоциональное состояние людей. Что вы об этом думаете?
Я считаю, что свобода важнее, чем счастье. И мы исследуем возможности использовать общественное пространство как место наибольшей свободы, а архитектуру – для поощрения личной свободы. Циклы ответных реакций – вот то, что влияет на формирование архитектуры в наши дни. С точки зрения формирования общественной среды архитектура имеет исключительно важное значение в отображении и сохранении идей общества, а также в построении такого городского ландшафта, который отвечал бы требованиям всё более диверсифицирующейся публики.
Как вы думаете, участие в биеннале повлияет на ваш профессиональный «профайл» в Эстонии и за рубежoм? Каковы планы на будущее?
Жизнь научила нас не загадывать на будущее, потому что в любом случае всё будет не так, как запланировано. Что касается международных связей, то нам удалось начать дискуссию на интересующие нас темы с профессионалами из таких стран, как Италия, США, Нидерланды, Австрия, Великобритания, Норвегия, некоторые из которых занимаются этим проблемами с 60-х годов, что, в свою очередь, свидетельствуют о том, что эти вопросы – не просто тренд последних лет, но на самом деле исторический и важный процесс. Эстония, находящаяся в авангарде дигитализации, – идеальное место для наблюдения за эффектом от влияния развития новых технологий на общество и физическое пространство, в котором мы сосуществуем.
