Art Brussels. Ярмарка в городе двухсот галерей
Тренды и вызовы Art Brussels 2019 в разговоре с её директором Анн Виерстратэ
30/04/2019
Сергей Тимофеев
Одно из ключевых событий европейского арт-календаря, ярмарка современного искусства Art Brussels, в конце прошлой недели пережила 37-е своё воплощение. Возникшая в славном 1968-м и занимающая теперь залы огромного комплекса Tour & Taxis (бывшего железнодорожного вокзала и целого букета связанных с ним зданий) ярмарка концентрируется на искусстве сегодняшнего дня – здесь почти не представлены галереи, предлагающие поздний модернизм или уже давно ставшие «музейными» имена. Но сам спектр представленного искусства впечатляет – 148 галерей из 32 стран, выставивших около 800 художников.
Работа Трейси Эмин You made me meel mike this (2018) на стенде Xavier Hufkins (Брюссель)
Само существование Art Brussels глубоко укоренено в сути Брюсселя, космполитичного города, столицы ЕС, а когда-то – столицы не только европейского государства в центре Европы, но и целой колониальной империи. Гуляющие по Брюсселю неизбежно утыкаются в множество галерей, представляющих традиционное искусство Ближнего Востока и Африки. Вообще, галерей и арт-центров здесь множество – только в сегменте современного искусства их в городе около 200. И у многих из них дела идут очень неплохо – во время предшествовавшей Art Brussels «Ночи галерей» мы разговорились с cовладельцем разместившейся в центре города галереи Dauwens & Beernaert Лауренсом Дауэнсом (Laurence Dauwens). Это арт-пространство существует всего три года и уже оказалось способно выкупить своё помещение (недостижимая мечта для большинства галерей во всех постсоветских странах, но и не только в них). Сам Лауренс происходит из семьи галеристов, и здесь это тоже важный момент – ведь и местные коллекционеры нередко занимаются собиранием искусства уже во втором или третьем поколении. Бельгийский пласт коллекционеров достаточно широк и представителен (кстати, одно из наиболее знаковых имён здесь – Галила Барзилай-Олланд, которая недавно входила в жюри Приза Пурвитиса и представила в Риге часть своей коллекции в Национальном художественном музее). Но ярмарка, безусловно, привлекает и широкий спектр коллекционеров из-за рубежей Бельгии и ЕС. Кто-то из них делает свой выбор даже ещё до открытия экспозиции ярмарки – по присланным preview или поддерживая постоянный контакт с галереями, поэтому на полу перед некоторыми стендами уже за день до официального открытия красовались заветные красные значки с одним словом белыми буквами по-английски – sold.
Фрагмент стенда галереи O V Project (Брюссель)
В последнее время экспозиции галерей на арт-ярмарках всё чаще представляют собой некое концептуальное высказывание, это далеко не просто представленные на белых стенах комбинации художественных работ. Многих, скажем, «задел» фрагмент стенда брюссельской галереи Meessen De Clercq – это были две стены, стоящие друг напротив друга на расстоянии метра-двух и выглядящие вместе с развешанными на них работами абсолютно зеркальными отражениями друг друга. Причём на этих стенах висели работы, сделанные разными авторами, и эти внешне абсолютно «зеркальные» вещи, как оказалось при более пристальном рассмотрении, отличались друг от друга некоторыми деталями (то есть не были полными копиями друг друга).
Работы Jaclyn Conley на стенде Maruani Mercier (Брюссель)
С другой стороны, на стендах галерей было почти незаметно присутствие «новых медиа», хотя для программы из видеоработ 17 художников под названием SCREEN IT было выделено специально обустроенное пространство, напоминающее совсем не кинотеатр или «просмотровую», а довольно уютный и приглашающий к тому, чтобы задержаться здесь подольше, lounge. Наиболее радикальной по выбору медиа работой можно назвать соло-проект бельгийца Эммануэля Ван дер Ауэры (Emmanuel Van der Auwera) под названием VideoSculpture XX (World's 6th Sense). Это было пространство с расставленными вдоль стен экранами, заполненными «белым шумом» и не показывающими в сущности ничего, но в то же время торчащие вокруг них на специальных креплениях кусочки стекла вдруг отражали какие-то смутные чёрно-белые фрагменты видео, как будто его негативы, – и вам становились видны спешащие по улице люди и фрагменты зданий. Это посвящённая ситуации всеобщего наблюдения и наблюдаемости работа была основана на феномене деполяризованных экранов и была успешно продана некоему бельгийскому коллекционеру (ещё одна копия работы этой весной попала в коллекцию художественного музея в Далласе, там она была приобретена за сумму порядка 80 000 долларов).
Видеозарисовка работы Emmanuel Van der Auwera под названием VideoSculpture XX (World's 6th Sense)
Проект Эммануэля ван дер Ауэры (представленный брюссельской галереей Harlan Levey Projects) был частью целого ряда персональных экспозиций, вошедших в ярмарку как её отдельная составная часть, которая так и называлась SOLO. Топовые галереи, или «голубые фишки» традиционно были собраны в разделе PRIME, где можно было обзавестись работами Билла Виолы, Сары Лукас, Уго Рондионе, Ханса Оп де Бека или Дэвида Хокни. Именно в этом знаковом разделе московская галерея pop/off/art представила персональную экспозицию латвийца Андриса Эглитиса. Секция DISCOVERY фокусировалась на молодых и менее известных художниках и их самых актуальных (2016–2019) работах, а раздел REDISCOVERY был посвящён искусству ХХ века, которое по тем или иным причинам прошло мимо внимания коллекционеров и музеев, но тем не менее, безусловно, его заслужило. Много новых имён (художников) и названий (галерей) было в секторе INVITED – нововведении Art Brussels этого года. Таким образом ярмарка фокусирует своё внимание на молодых коллекционерах и искусстве, способном их заинтересовать. Здесь право на участие обходилось на порядок дешевле (один из приглашённых молодых галеристов назвал цифру в 4 тысячи евро), но отбор был, безусловно, концептуально выверенный.
Работы Yannick Ganseman на стенде Paid by the artist
На пресс-конференции, посвящённой открытию арт-ярмарки, её директор, голубоглазая, светловолосая и элегантная Анн Виерстратэ много говорила о структуре ярмарки и её предложения, о том, что 90% представленных на Art Brussels художников – это ныне здравствующие активные авторы (из них треть моложе 40 лет). Что больше всего здесь, конечно, бельгийских галерей (их в этот раз 44), за ними следуют французы (21), а потом англичане (14). Из 142 галерей-участниц 70% участвуют в ярмарке не первый раз. Среди художников – 27% женщин. Тут же последовал вопрос одной из журналисток: почему не называется – сколько процентов «не-белых» художников представлено на стендах? Анн начала отвечать очень эмоционально, в какой-то момент даже показалось, что у неё на глаза наворачиваются слёзы. Она говорила о том, что в Бельгии только год назад произошло напрямую связанное с этой темой событие – жюри Belgian Art Prize, премии, подвергнутой жесткой критике из-за «расово и гендерно дискриминационного» отбора кандидатов (в результате чего четыре художника-кандидата сняли свои кандидатуры на премию), решило в 2019 году приз не присуждать. И что, с её точки зрения, это печальный опыт, а самый важный критерий – это качество и смысл проектов, а не расовая или гендерная принадлежность их авторов. Тут не должно быть принципа квот или чего-то подобного, потому что это принижает смысл самого искусства, смысл той свободы интерпретации мира, которую представляет нам искусство. Поэтому «цвет кожи» и не был включён в число критериев статистического опроса.
black blue mountain (2019) Уго Рондионе на стенде Gladstone Gallery
После пресс-конференции мы побеседовали с Анн отдельно, я поблагодарил за эмоциональность её ответа, ведь обычно «ведущие лица» отвечают на любые острые вопросы абсолютно отстранённо и с дежурными улыбками, скорее представляя инстанции, чем самих себя. Анн смущённо ответила, что это был сюрприз и для неё, но она воспринимает эти вещи настолько чувствительно, потому что верит в искусство и с невероятным пиететом относится к тому, что делают художники:
«Мне нравится, когда искусство провоцирует меня, трогает до глубины души и это нечто, что ты не можешь предсказать. Я испытываю огромное уважение к художникам, которые помогают нам посмотреть на вещи под другим углом зрения».
Парижский коллекционер Жозеф Кули (Joseph Kouli) пробегает мимо работы Вима Дельвуа (Wim Delvoye) под названием Concrete Mixer (1993) на стенде Rodolphe Janssen (Брюссель)
Но мир меняется, меняются наши привычки и способы усвоения информации, в том числе визуальной. Насколько это влияет на статус арт-ярмарок и на то, что там происходит?
В наши времена мы все начинаем нервничать, если компьютер зависает на пару секунд. Мы очень нетерпеливы в получении информации. При этом для нас почти исчезла дистанция – мы можем вглядываться в live-трансляцию того, что сейчас происходит за двадцать тысяч километров от нас. В нашем мире дети уже почти появляются на свет со смартфонами в руках, они постоянно смотрят на те или другие экраны. Мы путешествуем и физически, и виртуально. И это меняет поведение людей, их привычки, в том числе то, как люди что-то покупают. Поэтому, когда вы входите на ярмарку, возможно, вы уже не испытываете того волнения и предвкушения, как раньше. Возможно, даже есть некоторое ощущение дежавю. Потому что вы получили previews от галерей, вы уже многое что из предложенного видели раньше в социальных медиа. К тому же вас и так уже преследует ощущение визуального избытка, с которым вы не знаете, как справиться – куда это всё в себе «разложить». И тут начинается некое соревнование между галереями за то, чтобы восстановить уникальность момента, уникальность переживания, которое мы помним по временам до эры интернета. Когда люди действительно стремились поскорее попасть на ярмарку и «посмотреть всё».
Работа Йона Кесслера (Jon Kessler) Exodus (2016) на стенде Eduardo Secci (Флоренция)
Да, я это тоже заметил – стенды галерей становятся всё более интересными и обращающими на себя внимание по форме и оформлению, по своей концепции. Они всё больше напоминают художественные «проекты», а не собрания какого-то количества арт-объектов. И мне показалось, что на Art Brussels этот тренд особенно выражен.
Да, конечно, есть эта необходимость выделиться, быть замеченными, зацепить взгляд человека, который проходит мимо стенда. Скажем, одна очень молодая брюссельская галерея (Damien & The Love Guru) наоборот закрыла своё пространство, заделала деревянными панелями. И вот вам надо найти вход, зайти, и только тогда вы увидите сами работы. Я думаю, что эта «закрытость» наоборот выглядит приглашающе. Когда всё открыто, вы проходите мимо, машинально думая: «ага-ага-ага». А здесь вы уже делаете шаг навстречу этому искусству – чтобы просто войти на стенд.
Я думаю, тут ещё играет роль тот момент, что в нашем случае, когда искусство действительно современное и сами художники живы и активны, это подразумевает их непосредственную вовлечённость в процесс презентации, зачастую художники сами «курируют» стенды галерей.
Перформанс Anne Rochat на стенде Counter Space (Цюрих)
К тому же здесь в предложениях галерей заметно большое разнообразие разных медиа в одной и той же «презентации». Это та игра объёмов, форм, углов, преломлений, которую экран компьютера или смартфона пока что неспособен передать.
Конечно! Здесь очень много игры со всем этим. Полное разнообразие форматов – перформанс, видео, фотография. В этот раз достаточно много работ с текстилем, когда перед нами как будто картины, но это не живопись, а именно текстиль. Другой интересный тренд – керамика, традиционный ремесленный формат, но поданный как объект современного искусства. Скажем, так работает представленный в разделе SOLO вьетнамский художник Буй Конг Хан – традиционная техника, обогащённая современным концептуальным видением.
В общем, здесь вы точно не заскучаете. В этом смысле, при всём моём уважении к ярмаркам-конкурентам, зачастую мы видим там именно то, что ожидали увидеть. Здесь мы всегда стремимся к хорошей пропорции неожиданного. И как настоящий комплимент потом – когда кто-то говорит «я открыл для себя этого художника», «я открыл для себя эту галерею»… Это настоящее признание того, что все мы делаем – наши комитеты, наши эксперты. Мы ездим по разным ярмаркам, это идеальная платформа для получения информации, но мы стараемся и посещать галереи в их собственном пространстве. Потому что это даёт другое качество диалога и восприятия.
Работы Ханса Оп де Бека (Hans Op de Beeck) на стенде Ron Mandos (Амстердам)
Мне показалось, что здесь, на Art Brussels, ещё и довольно много работ, отталкивающихся от традиционного африканского искусства, но тоже переинтерпретирующих их в каком-то современном формате.
Я думаю, что это глобальная история. Есть ярмарки, специализирующиеся только на африканском искусстве, например, 1-54 в Лондоне. Я её очень рекомендую. Это действительно наследие африканских традиций, выведенное на сцену современного искусства. И такое искусство пользуется всё большим вниманием. Но (как бы продолжая тему о цвете кожи художников) я надеюсь, что спустя сколько-то лет сама актуальность вопроса о необходимости подчёркивания этих различий отойдёт в прошлое. Каким бы вы ни были художником, откуда бы вы ни были, у вас всегда есть ваш личный «рюкзачок», в котором вы несёте с собой ваше наследие, ваши корни – откуда вы, что для вас значит ваша семья, ваша культура. И это только нормально, когда это становится частью того, что вы выражаете на языке искусства. Но так ли важно, какой у вас при этом цвет кожи?
Работа Thierry Fontaine из серии Collection (2017) на стенде Les filles du calvaire (Париж)
Есть это общепринятое выражение «красота – в глазах смотрящего». Мне кажется, что-то такое можно сказать и про брюссельскую публику. Здесь столько галерей традиционного восточного и африканского искусства… Люди абсолютны привычны к таким вещам, они уже «насмотрены» на них, для местной публики они совсем не экзотичны. Поэтому органично смотрится следующий шаг – переосмысление этого художественного языка в современном формате, «остранение» его.
Да, конечно, ведь у нас было колониальное прошлое. Здесь было и есть немало важных коллекций такого искусства, поэтому был и есть интерес к такой форме художественной экспрессии.
На стенде The Hole (Нью-Йорк)
А как бы вообще могли описать бельгийских коллекционеров, какие они? Если попробовать персонифицировать их…
Это человек, очень образованный и знающий в сфере искусства. Его можно характеризовать как «коллекционера-интеллектуала». Ему нравится выводить на свет таланты и уже в ранний период карьеры художника обратить на него внимание и начать поддерживать, приобретая работы. И он очень открыт. Но при этом знает толк в самом процессе коллекционирования…
Посетитель у стенда Meessen de Clercq (Брюссель)
Да, здесь, видимо, культура коллекционирования в некоторых случаях передаётся из поколения в поколение.
Да, это так. И мы очень заботимся о новом поколении коллекционеров, у которого уже совсем другой подход, потому что они сформированы эпохой интернета. Мы заботимся о будущих выпусках Art Brussel, когда нынешнее поколение коллекционеров сойдёт со сцены. И поэтому для нас так важна публика вообще, не только собиратели искусства. Мы организуем бесплатные туры по ярмарке с гидами, потому что мир современного искусства требует владения определёнными «ключами». Мы стараемся предоставить эти ключи, стараемся образовывать публику. Потому что это лучший способ когда-нибудь потом пробудить её интерес. И нам важно свести молодых коллекционеров с художниками их поколения.
А чем это поколение коллекционеров отличается, на ваш взгляд?
Они получают информацию не из книг по искусству или не только из них. Они получают информацию отовсюду, из соцсетей и так далее. Они намного более привычны к переизбытку информации, для них это норма жизни. Поэтому «зацепить» их, обратить на себя их внимание – намного сложнее.
На стенде брюссельской галереи Sorry We’re Closed
Почти mission impossible. Но интересно, что при этом появляется не так много новых форматов искусства. А новые медиа вроде бы уже не такие «новые».
Да, но то, как их используют, как их обыгрывают – это же всё время меняется. Я помню, что когда появились мобильные, я задавала себе вопрос: «Зачем?» И тот же самый вопрос был, когда в телефонах появились камеры. Теперь это уже не вызывает вопросов. Это почти часть нас самих, мы пользуемся такой возможностью каждый день. Но, сделав снимки, мы больше на них не смотрим – и это многое о нас говорит. Мы больше не составляем их в альбомы, как те, что были в каждом доме во времена моего детства. Снимки, которые мы делаем сегодня, как будто обладают иной ценностью, чем те, что снимались 15 лет назад. А вот для молодых это всё абсолютно органично, они не сравнивают с другими временами. И галереи, конечно, чувствует это, пытаются реагировать, и поэтому для них так важно привлечь внимание и вызвать в посетителях ответную реакцию.
Анн Виерстратэ на пресс-конференции Art Brussels 2019
