Тёмные материи Атиса Якобсонса
15/06/2015
Художник Атис Якобсонс (1985) в последнее время больше времени проводит в Берлине, чем в Риге. В столице Германии ему нравится, потому что там «есть интенсивность, но в то же самое время – и лёгкость. В городе живут люди со всего мира, поэтому легко избавиться от локализма, от странных иерархий. Берлин – очень живой и открытый». Атис Якобсонс получил степень магистра в Латвийской Академии художеств. В 2009 году он стал лауреатом стипендии SEB для живописцев, а в 2012 году совместная работа Атиса Якобсонса и Кате Кролле – видеоинсталляция «Истина проста» – была номинирована на Премию Пурвитиса.
Со своими сольными проектами художник до сих пор был известен скорее как представитель жанра фигуративной живописи – его работы на различных групповых выставках выделялись драматичными и одновременно многозначительными, окутанными магической дымкой образами. Но именно сейчас, до 20 июня, в Мукусальском художественном салоне ещё можно успеть осмотреть выставку Атиса Якобсонса Dark Matter, на которой мы увидели её автора, по крайней мере в смысле техники, абсолютно иным: выставка создана как единая инсталляция, включающая в себя крупноформатные рисунки углём, видеоработы и специальный объект геометрической формы. Тема и исполнение – всё вместе – порождают мистическое настроение, которое дополняет созданный специально для выставки звук. Художнику удалось свести на нет границы между реальностью и фантазией, создать необъяснимое ощущение промежуточного состояния в метафизическом пространстве, которое невольно заставляет вспоминать увиденное на выставке ещё и ещё раз.
Вид экспозиции Dark Matter. Фото: Дидзис Гродзс
Ты, как обычно, образы и сюжеты своих работ видишь во сне?
Я не отображаю свои сны напрямую, но часто бывает так, что удаётся прикоснуться к тому ощущению, которое было во сне, как будто я переживаю его ещё раз. Это ощущение мне нравится. И ещё мне нравятся те нереальные пространства, в которых я нахожусь. Что происходит? Почему я туда попадаю? Почему хочу вернуться? Наверное, это происходит скорее визуально, и тогда я интуитивно истолковываю это.
Сегодня тоже был сон – совершенно мистический. Я видел себя как куб, его грань – я спал, а в этом кубе происходило переустройство. Это не впервые, когда я вижу себя в виде геометрической формы, которая как бы пытается сбалансировать сама себя. В геометрической форме энергия поделена примерно одинаково по всем сторонам, и то же самое происходит в теле. Когда куб готов подняться, я просыпаюсь. Я не знаю, связано ли это с выставкой, потому что там тоже задействована геометрия. Я думаю, что это работает в обоих направлениях. Геометрическую форму я воспринимаю как совершенное, гармоничное состояние или как визуализацию такого совершенного состояния.
Атис Якобсонс. Untitled 31. 2014. Фото: Артурс Кондратс
А какова самая совершенная геометрическая форма?
Мне кажется, они все совершенные. В любом случае во время работы над этой выставкой, отыскивая информацию по теме, я довольно много узнал о сакральной геометрии. Существуют различные теории заговоров о том, что нам не рассказывают всю правду – в любом случае, если бы мы все стали изучать сакральную геометрию, жизнь была бы лучше. (Смеётся.)
А во сне ты фиксируешь, что всё это – сон?
Иногда получается. В тот момент, когда это происходит, ты можешь начать влиять на сон – пальцем крутить облака и т.д. Или же я иду – впереди стена; попрошу дверь – она появляется, но немного высоковато...
Вся эта информация что-то нам говорит. И если начинаешь её понимать... Это такая работа над собой. Если есть какие-то дела, которые ты в реальности не можешь решить, во сне это можно прожить ещё раз, простить или забыть – когда ты это ещё раз пережил, просыпаешься, и всё в порядке! Думаю, в этом отношении есть также связь и с работами на выставке – это тоже работа над с собой.
Да, Dark Matter – это действительно работа над собой. Как удалось выйти на новый уровень?
До сих пор мои работы были фигуративными, и в них заключалась довольно большая драма. Всё это было очень личным. В какой-то момент я понял, что подошёл уже слишком близко сам к себе. Пейзаж, тёмная материя позволила посмотреть на вещи шире, получить дистанцию.
И мне нравится то, что тёмную материю нельзя увидеть. Тёмную материю можно воспринять только через то, как она деформирует нашу реальность, – только по этой деформации. Подобно тому, как ваза из прозрачного стекла с водой деформирует то, что находится за ней: саму вазу мы не видим, потому что она стеклянная. То, что есть такая тёмная материя и тёмная энергия, люди открыли сравнительно недавно. Если раньше нам казалось, что Вселенная такая огромная, но внезапно мы поняли, что то, что мы знали о Вселенной, это какие-то пять процентов от всего, а остальное – это тёмная материя и энергия. Погрузившись в неё, в какой-то момент ты понимаешь, что входишь внутрь себя, и что там такая же огромная тёмная материя – неизвестное.
Атис Якобсонс. Untitled 40. 2015. Фото: Артурс Кондратс
Какую музыку ты слушаешь? Насколько она может быть важна в процессе создания твоих вещей?
Арво Пярт – один из тех, кто способен оказать действительно глубокое влияние, в его музыке великолепно ощущается гармония. Я слушаю музыку и тогда, когда рисую. Иногда нужна именно тишина, а иногда звук и ритм помогают. Max Richter, William Basinski, Johann Johannsson, из поп-музыки – Moderat. В основном слушаю довольно грустную музыку.
Как родилась идея создания специального звучания для экспозиции вместе с Каспарсом Грошевсом?
У меня уже была отобрана музыка, которая мне нравится. Например, Thomas Köner, которого я услышал в первый раз на одном музыкальном фестивале в Берлине, – это было очень близкое ощущение к атмосфере моих работ. Есть ещё и звуки космоса. Оказалось, что и Каспарс Грошевс работает в схожем направлении, он сказал, что можно было бы попробовать подготовить что-то для выставки.
Ты интересуешься Кьеркегором? Что тебя зацепило в его философии?
Да, я его читаю, а цитата, которую я использую во вступлении к выставке*, мне показалось особенно существенной. Думаю, что она отлично сочетается с идеей экспозиции. Вообще с этими работами было так, что хотелось как можно меньше что-то объяснять.
Эта тема у тебя ещё может продолжаться какое-то время?
Тёмная материя сама по себе – видимо, уже закрытая тема, но есть много идей, связанных с исследованием неизвестного – эту тему хочется продолжить. Мне хочется противопоставить всему сверхпросчитанному миру то, что на самом деле есть масса вещей, о которых мы не имеем понятия. Нам кажется, что мы всё знаем, всё понимаем – о себе, о мире, о своей душе, а мне хочется показать, что всё же мы многое не понимаем. И вообще человек нуждается в чём-то мистическом. Тенденция всё рационализировать – по сути несколько даже вредная. Это как ребёнку сказать, чтобы он перестал мечтать, стал реалистом – ведь эти мечты работают – мифологическое и мистическое по-прежнему помогает понять мир, его устройство.
Атис Якобсонс. Untitled 41. 2015. Фото: Артурс Кондратс
Ты ещё рисуешь красками?
Да. (Смеётся.) Уголь мне кажется сейчас важным, у меня такое ощущение. Мне нравятся эти чистые отношения с бумагой – tabula rasa – с белым листом. Уголь – это пыль, это грязь. Мне кажется, что в живописи слишком много информации. Наверное, и я хотел выйти из той сферы, где ты всё уже знаешь. В один момент мне показалось, что живописью я в какой-то степени ограничиваю себя, именно из-за всей той тяжести, которая ей сопутствует, – вся эта история искусства, академия.
Вообще-то я начинал писать маслом, но эскизы делал углём. И, глядя на них, я понял, что в эскизе есть что-то, что я не могу перенести на холст. Хотя бы потому, что белая пустая бумага – это уже что-то иное, чем белый цвет. К тому же, так же как и с чёрно-белым изображением, рисунок углём – это больший уровень абстракции, сам результат не столь реален, вещественен, происходит что-то иное.
Когда есть видение, ты стараешься его реализовать. Я стараюсь свои вещи делать так, чтобы они со мной разговаривали. Я смотрю на это, и во мне что-то происходит – мне нравится такое ощущение.
* «Если ты меня называешь по имени, ты отрицаешь меня. Давая мне имя, припечатывая меня им, ты отрицаешь всё то, чем бы я мог быть».
