Венецианская биеннале с тлетворным душком капитализма

30/05/2013

Термин «спортивные соревнования» совсем не подходит к Венецианской биеннале искусства, но очень подоходит к работе освещающей её прессы. «Сегодня было коктейль-парти у Ай Вэйвэя, совсем небольшое, вы там были?», – во вторник вечером в 23:15 спрашивает меня Дэвид Ульрих, берлинский куратор и художественный критик, передавая апельсиновый spritz со льдом. Мы находимся на острове Guidecca, в обустроившемся на берегу канала кафе Osteria de Botti. Дэвид организует неофициальную Пражскую художественную сателлитную выставку и параллельно сотрудничает с дуэтом скандинавских художников Эльмгрин & Драгсет, которые в июне в Мюнхене откроют масштабный проект городской среды. Биеннале – подходящий момент, чтобы устроить неформальную встречу с приглашёнными в Мюнхен представителями прессы. Ещё только вечер перед официальным днём прессы на биеннале, но уже одолевает чувство, что всё самое важное пропущено. Влезаю опять на vaporetto, который отправляется на площадь San Marco. По дороге кораблик причаливает ещё к острову San Giorgio Maggiore, где в направлении Giardini смотрит в пространство освещённая прожекторами гигантская скульптура Марка Куинна (Marc Quinn) без рук, с укороченными ногами. Её тело окрашено в цвет черничного йогурта. The Giorgio Cini Foundation, находящееся там же невдалеке, представляет масштабную персональную выставку Куинна, открытие которой запланировано только на следующий день, но в реальности существуют совсем другие даты... потому что на палубу vaporetto только что хлынула стайка людей подшофе, с удобными холщовыми сумками на плече, солидно одетых, но в яркой спортивной обуви для удобной ходьбы. Это журналисты и художественные критики, которые ещё за день до официального пресс-показа биеннале рыскают с одной тайной вечеринки на другую.

«Вот это – мамочка Ай Вэйвэя», – слышу я на следующее утро слова немецкого господина, обращающегося к кому-то за моей спиной. Национальная экспозиция Германии размещена в этот раз в павильоне Франции, и число имеющих возможность туда заглянуть тщательно дозируется. Говорящая на разных языках масса любителей искусства терпеливо ждёт своей очереди. Тем временем у закругления наружной стены показывают короткометражный фильм французского кинорежиссёра и художника Ромуальда Кармакара (Romuald Karmakar), в котором носорог из Берлинского зоосада ест сено. Вначале кажется, что зайти в павильон совершенно невозможно, потому что над головами в воздухе громоздится изобилие трёхногих деревянных табуреток, которые вытянулись во все стороны, как будто надеясь срастись с белыми деревянными балками, поддерживающими застеклённые потолки павильона. Работу Ай Вэйвэя «Взрыв» (Bang, 2010–2013) составляют 886 деревянных табуреток, которые в современном Китае считаются антикварной ценностью, потому что сегодня их заменили изделия из пластмассы и металла. Каждая отдельная табуретка этой гигантской инсталляции репрезентирует персональные отношения индивида с посмодернистским миром, который развивается и перестраивается со скоростью света – так написано в аннотации. Я попадаю на экспозицию как раз тогда, когда по ней неторопливым шагом прогуливается мама Ай Вэйвэя, плотно держась за локоток светловолосой спутницы. За ней следует ещё один человек, которые снимает на видео каждое её движение и каждый комментарий по-китайски. А сразу за объектом Вэйвэя, в конце зала, расположен огромный экран, на который проецируется ещё одна видеоработа Ромуальда Кармакара – зернистое изображение трепещущих зелёных листьев, которые терзает буря. Это его фильм Anticipation, в котором запечатлён момент в октябре 2012 года, незадолго перед кульминацией урагана Сэнди.

Через полчаса на ступеньках павильона Германии (как раз напротив французского) происходит торжественное открытие обеих экспозиций. В свей речи куратор Зузанна Геншеймер (Susanne Gaensheimer), которая занималась немецким павильоном и на прошлой биеннале, говорит о том, что искусство = свобода и свобода = искусство, подчёркивая то, насколько важным ей кажется представить художника, находящегося под запретом в своей стране (Ай Вэйвэя).

Здесь же поблизости и британский павильон, чью экспозицию English Magic создавал Джереми Деллер (Jeremy Deller). Художник обожает обыгрывать в своих работах иконы британского общества, мифы, фольклор, культурную и политическую историю. Нарратив экспозиции достигает вполне психоделического настроя, потому что факты скрещиваются с воображением художника. Налоговая политика Великобритании сливается в единое целое с красочно нарисованными политиками, а на видеоэкране по надувному «Стоунхенджу» прыгают и дети, и взрослые под ритмичную танцевальную музыку. Тут же, в павильоне, можно отведать и традиционного чёрного чая с молоком. Работы Деллера неплохо стыкуются с представленной в российском павильоне экспозицией московского концептуалиста Вадима Захарова, где одна из инсталляций размещается сразу на двух этажах. Со второго этажа на первый из открытого люка в большую кучу сыплются золотые монеты. Посетители скрываются от них под большими прозрачными зонтиками, о верхушки которых звонко звякают блестящие кругляши. Конечно, большая часть посетителей не может удержаться от того, чтобы подхватить по паре позолоченных монет и сунуть себе в карман.

Спортивная обувь – неизбежный атрибут прессы, потому что вот уже время поджимает, и надо бежать на пресс-конференцию, где президент 55-й Венецианской биеннале Паоло Баратта сообщит, что для всех стран по-прежнему важен принцип участия, да и для новичков престижно оказаться в общем списке. Арсенал после начатого в 2011-м ремонта расширился и смог принять новые национальные павильоны – например, Ватикан и Объединённые Арабские Эмираты.

В это же время латвийский павильон, который тоже находится в Арсенале и чья экспозиция актуализирует вопрос «переводимости» латвийскости местного искусства, насыщается сильным и пряным букетом ароматов от расположденной по соседству латиноамериканской выставки, где в центре – разноцветные горы пряностей. «Мы каждый происходим из какой-то страны. Но в то же время каждая страна – часть мира. Есть самые разные уровни того, как можно рассматривать национальность. Именно поэтому искусство так уникально, ведь оно всех нас объединяет», – говорит мне арт-критик из Калифорнии, пока мы в теньке распробуем свои бутерброды. А в десятке метров от нас, в абсолютном контрасте с тем, с какой скоростью журналисты расправляются с нехитрой трапезой, по воде проплывает лодка с музыкантами, которые исполняют вагнеровский репертуар – 4-часовой перформанс Рагнара Кьяртанссона S.S. Hangover.

Скульптура Марка Куинна Alison Lapper Pregnant

Очередь из журналистов перед входом в Арсенал

Лодка, на которую ещё не взошли участники перформанса Рагнара Кьяртанссона S.S. Hangover

Территория Садов, где расположены постоянные национальные павильоны

Мама Ай Вэйвэя Gao Ying

Инсталляция Ай Вэйвэя «Взрыв» в национальной экспозиции Германии

Romuald Karmakar. Anticipation. 2013. Национальная экспозиция Германии

Президент 55-й Венецианской биеннале Паоло Баратта на открытии немецкой и французской экспозиций

Экспозиция британского павильона, чей автор – британский художник Джереми Деллер (Jeremy Deller)

Тони Блэр в британском павильоне

Экспозиция российского павильона, которую создавал Вадим Захаров, а курировал Удо Кительман из Германии. На верхушке балки сидит живой человек и чистит земляные орехи

Museum of Everything

Экспозиция национального павильона Латвии

Вход в павильон Объединённых Арабских Эмиратов на территории Арсенала

Латиноамериканская экспозиция на территории Арсенала