Foto

Смотреть комментарии

Томс Трейбергс
18/04/2012

Фото: Гинтс Малдерс

Постановку «Онегин. Комментарии» можно посмотреть в Новом Рижском театре, ближайшие спектакли – 26 апреля, а также 2, 3, 5 и 6 мая.

Это словосочетание, которое обычно встречается в академической и справочной литературе, наилучшим образом характеризует постановку Алвиса Херманиса «Онегин. Комментарии», и  это не только формальное сходство. В своём подходе к постановочному делу этот получивший международное признание режиссёр перешёл от рассказывания историй («Латышские рассказы», «Латышская любовь», «Кладбищенские праздники», «Соня») к аналитическому исследованию, вводя в конкретную художественную работу уточняющие масштабы – эпоху, среду, традиции, идеологию. В данном случае разбору подверглась поэма Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин», а заодно – и сама фигура поэта.

Благодаря семиотику и литературоведу Юрию Лотману, а возможно, и самому создателю текста поэмы случай Онегина объясняется с язвительной иронией, наивной сердечностью и исторической точностью, здесь местами открыто, местами более завуалированно посмеиваются над обществом зажиточных россиян XIX века с его капризами и возвышенным пониманием жизни. В повествовании идет речь, к примеру, об атмосфере в Санкт-Петербургском театре, о том, какой там стоит запах из-за того, что сливки общества сторонятся водных процедур (не ровён час холеру можно подхватить!); такое амбре вышибает слезу у любого входящего в зал человека. Довольно сходную картину истории запахов описывает Патрик Зюскинд в недавно экранизированом романе «Парфюмер».


Вилис Даудзиньш

Свой «приговор» получает и Пушкин в исполнении неотразимого Вилиса Даудзиньша. Опираясь на воспоминания современников о том, что поэт  был не слишком красив, да и вообще скорее походил на обезьяну, Херманис окрашивает образ Пушкина под звероподобного Homo Erectus, который перво-наперво пожирает банан, сидя на корточках на столе, а затем уже открывает рот, чтобы рассказать о себе – что характерно, от второго, а не от первого лица. Каждый из актёров скорее выступает координатором доверенного ему образа, нежели «воплощает» его. Разумеется, есть отдельные этюды, в которых действие идёт по принципам классического театра, однако как только они заканчиваются, актёры вновь возвращаются к исходной позиции комментаторов.

Это напоминает кукольный театр, однако, хотя и Ленский, и Татьяна, и все остальные персонажи – сами себе марионетки, тянущиеся к ним нити свиты творческим и наделённым обширными знаниями умом. Поэтому баланс между игровым сюжетом и пояснительной частью соблюдён. Таким образом собирается цепь событий, ведущая ко всем хорошо известной кульминации – дуэли между Ленским и Онегиным. Это происшествие наглядно соотносит судьбу героя с судьбой его создателя – Пушкин, так же как Ленский, погиб от пули, пущенной в него на дуэли французским офицером Дантесом. В противовес нередко задиристому сорвиголове и донжуану Пушкину образ Дантеса выведен в предельно героическом свете, подчёркнуты его достижения на службе в государственном аппарате и упорядоченная семейная жизнь.  


Прицеливается Каспарс Знотиньш 

Интерес представляет участие в этом исследовании Юрия Баратынского. Исходная точка его экскурса в перепитию Пушкин–Онегин – это некий маргинальный персонаж, но образ самого актёра удивительно привлекателен. Точно продавец изысканного антиквариата, который из-под прилавка выуживает бутылочку хереса, он с удовольствием просвещает посетителя, малосведущего в тонкостях культуры и искусства. Баратынский сам по себе – интересная персона: насколько можно выяснить по крохам информации в интернете, когда-то он занимался серьёзными финансами, признаёт сам, что порой приходилось «хулиганить», два года назад его имя звучало в связи с проектом буддистского центра Тхеравада в Руйене. Год он провёл в монашеской жизни в Мьянме. Играл в проектах Херманиса в Германии и Австрии, например, в спектакле «Отцы». Врождённый, а не вышколенный актёрский дар Баратынского вливает глоток свежего воздуха в бесспорно талантливую, но уже несколько предсказуемую актёрскую плеяду Нового Рижского театра.


Вилис Даудзиньш и Кристине Крузе 

Пленительная на пике своей эмоциональности Кристина Крузе в спектакле несёт на себе ответственность за разъяснение образа Татьяны. И у неё, и у сестры Ольги (Сандра Звигуле) преувеличенно длинные и выразительные косы, сигнализирующие таким образом о совершенной женственности, полный расцвет которой возможен только с замужеством и рождением ребёнка. По правде говоря, это больше соответствует кокетливой и чувственной Ольге, в то время как Татьяна – барышня proto emo, подруга книг и долгих размышлений. Ленский, которого трактует Иварс Крастс, благороден, но неуклюж. А Онегин Каспарса Знотиньша один к одному – оксюморон денди, для которого шаг шагнуть – всё равно что станцевать утончённый балет или по меньшей мере выполнить акробатическое упражнение.  

Но наиболее притягательным остаётся пещерный человек с бананом и со всем презрением и гордостью, которые он одновременно испытывает за целый мир, вызванный к жизни силой его воображения, где, как оказывается, его собственные переживания отражаются гораздо ярче, чем могло бы показаться. Чудесна картина, когда Пушкин читает сюрреалистическую сатиру Даниила Хармса о том, как Пушкин до того любил кидаться камнями, что «как увидит камни, так и начнёт ими кидаться» и чуть с ума не сходит, или о том, что ни он, ни сын его не могли нормально на стуле усидеть. «Бывало сплошная умора: сидят они за столом; на одном конце Пушкин всё время со стула падает, а на другом конце – его сын». Все как люди – только эти двое каждый со своей стороны стола один за другим: «Бац!» и «Бац!» Дело доходит до того, что в соответствии со своей архаичной природой Homo Pushiknus рвёт книгу на мелкие кусочки. 

Это весёлая, однако несомненно обличающая постановка. Стряхнув пыль с установок восхвалителей, зомбирующих нас своим «вот это было время!», Лотман и команда НРТ фотографируют прошлое в режиме вспышки, высвечивая живых людей, обитающих в определённом другими людьми порядке, который они изо всех сил стараются не нарушить, потому что тогда не будет ни счастья, ни богатства, хотя именно внутри этой традиции подобные цели почти недостижимы. Поэтому Татьяна после утончённого отказа Евгения (настолько утончённого, что сам отказывающий из-за непомерного вихляния валится со стула), выбирает безопасное, но лишённое любви замужество. Так по крайней мере кажется лирично настроенному наблюдателю постановки. Карикатурная фигура Пушкина – ещё одна версия о гении и о том, что выдающуюся литературу не всегда создаёт личность, идеальная с социальной и моральной точки зрения. Наконец, спектакль – это также восхитительное исследование эпохи сквозь призму видения художника Андриса Фрейбергса. «Ищите в текстах» – гласит надпись на стене читального зала в библиотеке Мисиньша*. И оно в самом деле того стоит, только требует от нас серьёзного запаса решимости и сил, а тут есть возможность прийти на всё готовенькое. Постарайтесь не упустить её. 

 

*Академическая библотека Латвийского Университета, старейшее и наиболее полное собрание латвийской литературы. Она была основана Янисом Мисиньшем в 1885 году.